Минас Кафатос - Ты – Космос. Как открыть в себе вселенную и почему это важно

Сам такой вопрос может быть нелепым для ученых, которые в подавляющем большинстве считают, что разума в природе не было, по крайней мере до тех пор, пока не появилась и не развилась человеческая жизнь. Природа, согласно научной мысли многих столетий, вещь одновременно безумная и случайная. Но как тогда мог такой выдающийся современный физик, как Фримен Дайсон, сказать вот это:

«Атомы в лаборатории – вещь странная: они ведут себя не как инертные вещества, но как активные существа. Они делают непредсказуемый выбор из альтернативных возможностей согласно законам квантовой механики. Похоже, что разум, проявляющийся в способности делать выбор, в какой-то мере присущ каждому атому»?

Заявление Дайсона – дерзость вдвойне. Он утверждает: атомы делают выбор, что уже есть признак разума. Он говорит о том, что Вселенная сама по себе разумна! Это своего рода связь между поведением малых и больших вещей. Вместо того, что атомы тотально отличаются от деревьев, облаков, слонов и планет, утверждается, что они только кажутся разными. Если посмотреть на частички пыли в лучах света, их движение покажется совершенно беспорядочным; так их и опишет физика движения тела. Но понятнее все сделает другая визуализация.

Представьте, что вы сидите на смотровой площадке Эмпайр Стейт Билдинг, а с вами рядом – физик. Вы оба смотрите на улицу под вами. На каждом углу одни машины сворачивают направо, а другие – налево. Случайная модель? Да, ответит физик. Статистический массив можно отразить на карте, чтобы показать, что за некоторый период времени налево и направо будет поворачивать примерно одинаковое количество машин. При этом никто не сможет достоверно предсказать, направо или налево повернет следующая машина: вероятность – 50:50. Но вы знаете: внешнее здесь обманчиво. У каждого водителя в каждой машине есть свои причины свернуть направо или же налево, а следовательно, ни один из поворотов не случаен. Нужно просто знать разницу между вероятностью и выбором.

В науке значение вероятности столь абсолютизировано и привязано к выбору, что в применении к физическим объектам это оказывается абсурдом. Посмотрим на нашу планету. Все элементы на Земле, которые по тяжести равны железу или тяжелее него (в том числе многие тяжелые металлы и радиоактивные элементы, такие как уран и плутоний), возникли во время взрывов гигантских звезд, известных как сверхновые.

Без таких взрывов даже невероятного тепла внутри обычной звезды, вроде нашего Солнца, недостаточно, чтоб связать атомы в более тяжелые элементы. Когда сверхновая взрывается, эти элементы становятся межзвездной пылью. Пыль собирается в облака, и, в случае нашей Солнечной системы, эти облака в конечном счете становятся планетами. Расплавленное ядро Земли состоит из железа, но внутри него существуют токи, несущие часть железа вблизи поверхности планеты. Немного железа даже вымывается в океаны и верхние слои почвы. Оттуда нам достается то железо, которое делает кровь красной и позволяет дышать, получая кислород из воздуха.

Хотя плавающие пылинки в лучах солнечного света в точности подобны звездной пыли, которая там и сям плавает среди галактик, некоторые из звездных пылинок обрели уникальную судьбу и сделались важной стороной земной жизни. Вы, будучи человеком, действуете с целью, значением, направлением и намерением – то есть абсолютно не случайно. Как случайное становится намеренным? Как из бессмысленной пыли получилось человеческое тело, с помощью которого мы достигаем всего значимого в жизни?

Ответом на вопрос, если Фримен Дайсон прав, будет разум. Если разум – связь между большим и малым, то делить события во Вселенной на случайные и неслучайные – значит упускать суть. Она в том, что разум может существовать повсюду, и наши жизни – отражение этого факта.

Поскольку Эйнштейн для многих синоним ошеломляюще великого ума, большинство людей не понимает, что после великого триумфа общей теории относительности, случившегося лишь в середине тридцатых, Эйнштейн сделал ставку не на ту сторону современной физики: он не смог согласиться с ее выводами. Своим знаменитым утверждением «Я не верю, что Бог играл в кости со Вселенной» Эйнштейн заявлял, что он противостоит неопределенности и случайности квантового поведения. Он претворил веру своей жизни в единый организм, который действовал без трещин, слез и разрывов.

До самой своей смерти в 1955 году Эйнштейн пытался доказать, что реальностей не две, а одна; но такая задача была столь далека от научного мейнстрима, что после 1930-х годов эти мысли считались случайными. В определенные моменты даже величайшие почитатели лишь сокрушенно покачали бы головами: столь великий ум тратит десятилетия на погоню за блуждающими огнями. Тем не менее однажды Эйнштейну дали понять, как избежать ловушки, создаваемой теорией относительности и квантовой механикой. Обходной путь показал, правда, не ученый, а поэт.