Александр Пшера - Интернет животных. Новый диалог между человеком и природой

Черный дрозд с передатчиком

Стрекоза с передатчиком

Мартин Викельски, в руках – летучая собака

Данаида монарх с передатчиком

Приложение Animaltracker

Летучие собаки

Однако проблему человека и машины в эпоху интернета вещей можно оценить и совершенно по-иному. Техника обладает достаточным потенциалом, чтобы освободить нас от диктатуры предметов, которой мы фактически подчинились. Процесс индустриализации показал, что человек может стать рабом машины, когда он ей повинуется, – как Чарли Чаплин в «Новых временах» ( Modern Times , 1936). Если мы не хотим, чтобы права человека попирались машинами, мы должны заставить машины и бытовые предметы понять, чего мы от них хотим. Мы должны возвысить их до уровня владения нашим языком. При помощи технологий мы должны заставить их понимать наш язык – и отвечать нам. Глупая машина – тиран пострашнее, чем умная. Умную машину можно запрограммировать и приспособить к требованиям жизни. Наверное, пройдет какое-то время, прежде чем мы сочтем нужным получать через смартфон сообщение от холодильника о том, что кончилось молоко и надо по пути домой заскочить в магазин. И всегда найдутся люди, готовые отказаться от кофе с молоком ради того, чтобы техника не диктовала им список покупок. Но холодильник, которому мы объясним, о чем, когда и с какой частотой ему следует нас оповещать, уж точно не такой тиран, как холодильник, который молчит и однажды молча испустит дух. А произойдет это именно тогда, когда он нам больше всего нужен, что и доказывает нашу зависимость от техники, то есть – нашу несвободу; мы всегда воспринимаем это болезненно. Итак, интернет вещей создает не структуру порабощения, а структуру автономии – при условии, конечно, что мы стараемся добиться своего.

За интернетом вещей следует интернет в третьем поколении. Это интернет животных , а в более широком смысле – интернет природы . Животным он дает голос. Интернет людей изменил общество, интернет вещей изменил быт, а интернет животных изменяет основной аспект – наше представление о природе. Новый образ природы не идеализирован, а реалистичен. Он наглядно демонстрирует нам интерактивную связь между животными и проблемной окружающей средой, в которой мы существуем. При этом интернет животных формулирует три новых составляющих «животного права», способных революционным образом изменить отношения с человеком. Они гласят:

Первое . Каждое животное (каждый индивидуум) имеет право на сохранение идентичности.

Второе . Каждое животное (каждый индивидуум) имеет право на то, чтобы человек его знал и охранял.

Третье . Каждое животное (каждый индивидуум) имеет право на поиски оптимальных для себя условий в своем жизненном окружении.

Даже по этим трем требованиям видно, что интернет животных не антропоцентричен, ибо человек не находится в центре его структуры. Речь здесь не идет об изменении интернета людей таким образом, чтобы включить в него и животных. Нет, субъектами интернета животных являются сами животные , причем не как виды, а как индивидуумы. Когда интернет животных накопит репрезентативное количество данных о животных, природа уже не будет такой, какой мы себе ее представляем, какую мы себе желаем, какую понимаем и какую получили по наследству. Мы увидим ее такой, какая она есть в момент наблюдения, а еще мы увидим, как отдельные животные переживают ситуацию, за которую мы несем ответственность. Интернет животных радикально субъективен и радикально объективен одновременно. С одной стороны, он объективирует нашу картину природы и создает новую основу для научных и экологических дискуссий, накапливая необработанные данные, из которых сложится новое знание. С другой стороны, он превратит животных, коих мы привыкли рассматривать как объекты , в субъектов с собственной биографией и судьбой. Из интернета животных возникают не права одного вида или рода, а индивидуальные права субъекта.