Георгий Гурджиев - Всё и вся. Рассказы Вельзевула своему внуку

Это экспериментально доказанное, категорическое утверждение Института Гармонического Развития Человека, что обычный человек не может ничего делать и все делается в нем и через него, что говорит современная «точная позитивная наука» .

Современная «точная позитивная наука» говорит, что человек – это очень сложный организм, развитый эволюцией из простейших организмов и теперь ставший способным очень сложно реагировать на внешние впечатления. Эта способность реагировать у человека настолько сложна, а ответные шаги могут казаться такими далекими от причин, их вызвавших и обусловивших, что действие человека, или, по крайней мере, часть их, кажутся наивному наблюдателю совершенно произвольными.

Согласно же идеям господина Гурджиева, средний человек в действительности не способен ни на одно, самое маленькое, самостоятельное или самопроизвольное действие или слово. Он весь – лишь результат внешнего воздействия. Человек – это преобразующая машина, своего рода передаточная силовая станция.

Таким образом, с точки зрения совокупности идей господина Гурджиева, а также согласно современной «точной позитивной науке» , человек отличается от животных только большей сложностью своих реакций на внешние впечатления и более сложным устройством для их восприятия и реакции на них.

Что же касается приписываемой человеку так называемой «воли», то господин Гурджиев полностью отрицает возможность наличия таковой в общем присутствии среднего человека.

Воля есть определенное сочетание результатов определенных свойств, специально выработанных в себе людьми, которые могут делать.

В присутствиях средних людей то, что они называют волей, есть исключительно лишь результирующая желаний.

Реальная воля – признак очень высокой степени Бытия по сравнению с Бытием обычного человека. Но делать могут только люди, которые обладают таким Бытием.

Все остальные люди и просто приводимые в движение внешними силами автоматы, машины или механические игрушки, действующие до тех пор, пока действует «пружина», помещенная в них окружающими случайными условиями, и эта пружина не может ни удлиниться, ни укоротиться, как бы то ни было измениться по своей собственной инициативе.

Итак, признавая огромные возможности человека, мы отрицаем всякую его ценность как самостоятельной единицы, пока он останется таким, какой есть в настоящее время.

С целью подтвердить полное отсутствие у среднего человека какой бы то ни было воли, я добавлю здесь отрывок из другой лекции самого господина Гурджиева, в которой колоритно описываются проявления у человека знаменитой якобы воли.

Обращаясь к присутствующим, господин Гурджиев тогда сказал:

– У вас много денег, роскошные условия существования и вы пользуетесь всеобщим уважением и почетом. Во главе ваших процветающих концернов стоят абсолютно надежные и преданные вам люди, одним словом, Ваша жизнь – «одно удовольствие».

Вы располагаете своим временем, как вам угодно, вы – покровитель искусств, вы решаете мировые проблемы за чашкой кофе и вы даже интересуетесь развитием потенциальных духовных сил человека. Вам не чужды духовные запросы, и вы хорошо разбираетесь в философских вопросах. Вы прекрасно образованы и начитаны. Обладая большой эрудицией во всех вопросах, вы пользуетесь репутацией умного человека, который чувствует себя, как рыба в воде, в целом ряде областей. Вы – образец культуры.

Все, кто вас знает, считают вас человеком большой воли, и большинство из них даже объясняют все ваши преимущества результатами проявлений этой вашей воли.

Короче говоря, со всех точек зрения, вы вполне заслуживаете подражания, вы – человек, которому можно позавидовать.

Утром вы просыпаетесь под впечатлением какого-нибудь угнетающего сна.

Ваше слегка угнетенное состояние, рассеявшееся при пробуждении, оставило, тем не менее, свой след, некоторую вялость и неуверенность движений.

Вы идете к зеркалу, чтобы причесаться, и ненароком роняете щетку, только вы ее подняли, как роняете снова. Тогда вы поднимаете ее уже с оттенком нетерпения и, в результате, вы роняете ее в третий раз, вы пытаетесь поймать ее на лету, но… от неловкого взмаха вашей руки она летит к зеркалу; напрасно вы бросаетесь ее поймать, треск… на этом старинном зеркале, которым вы так гордились, появляется звезда трещин.

Проклятье! Черт побери! И вы испытываете потребность дать выход этому новому приступу раздражения; и когда вы не находите возле своего утреннего кофе газеты, так как слуга забыл положить ее там, чаша вашего терпения переполняется, и вы решаете, что вы не можете больше терпеть в доме этого человека.