Вадим Руднев - Феноменология галлюцинаций

Freud 1981 ]). То есть при проекции факт отвержения субъектом некоего психического содержания как внутреннего и перенесения его на какой-либо объект, этот факт всегда прозрачен. Когда мы говорим: «Это проекция», то мы подразумеваем, что нам ясно что и на что проецируется. Так, например, в хрестоматийном примере проективной ревности «субъект защищается от собственных желаний неверности, вменяя неверность в вину супругу» [ Лапланш-Понталис 1996: 381 ].

В случае экстраекции мы не наблюдаем ни такого эмоционального отношения, ни трансформаций, ни прозрачности. Да, безусловно экстраекция при бреде преследования в каком-то важном смысле являются продолжением паранойяльной проекции: преследователь – это тот, кто «меня ненавидит» как проекция того, кого «ненавижу я сам» [ Freud 1981 ]. Но сама экстраекция не выводима из проективной трансформации. Например, если человек при параноидной шизофрении слышит в бреде преследовании голоса, которые ему угрожают, или при delirium tremens видит чертей, которые издеваются над ним, корчат рожи, грозят кочергой и т. д., то совершенно не очевидно, с какими именно внутренними содержаниями соотносятся и трансформацией чего являются эти голоса и эти видения.

Итак, можно сказать, что экстраекция и проекция соотносятся примерно так же, как психоз и паранойя. Или, дополняя приблизительную схему Ференци (мы имеем в виду работу [ Ференци 2000 ]), можно сказать, что линия «невроз – паранойя – психоз» соответствует линии «интроекция – проекция – экстраекция».

Уточняя эту схему можно сказать, что между проекцией и экстраекцией находится механизм проективной идентификации выделенный впервые Мелани Кляйн и характерный именно для пограничных состояний – см. [ Мак-Вильямс 1998, Кернберг 1998, 2000 ]. Суть проективной идентификации заключается в том, что человек не просто проецирует на другого свои внутренние комплексы, но вынуждает его вести себя таким образом, как будто у него действительно есть эти комплексы. Здесь один шаг до экстраекции – достаточно лишь того, чтобы надобность в этом другом субъекте отпала, что происходит при психотическом отрицании, отвержении, отказе (Verneinung Фрейда, forclusion Лакана) от реальности и замене ее потусторонней психотической реальностью, носящей экстраективный характер.

На противоположном конце этой цепочки, находящемся ближе к невротической (депрессивной) интроекции, располагается обсессивная изоляция, когда невротик считывает с определенных объектов реальности некие судьбоносные знаки (как было, например, с пациенткой Бинсвангера Лолой Фосс [ Бинсвангер 1999 ]) в духе обсессивно-мистической идеи «всевластия мысли» [ Фрейд 1998 ], что также является одним из путей к экстраекции. Таким образом, вся цепочка, связывающая невроз и психоз, в целом выглядит примерно так:

вытеснение («внешнее»-сознательное становится «внутренним»-бессознательным) – истерия

изоляция (фрагмент внешнего рассматривается во внутреннем символическом контексте) – обсессия

интроекция (внешнее переживается как внутреннее) – депрессия

отрицание (внешнее отвергается во имя внутреннего) – шизоидная психопатия

проекция (внутреннее переживается как внешнее) – паранойяльная психопатия

проективная идентификация (внутреннее ведет себя как внешнее) – пограничные состояния

экстраекция (внутреннее превращается во внешнее) – галлюцинаторный психоз

(Логика движения от невротического к психотическому такова: вытеснение и изоляция – «высшие», вторичные механизмы защиты, они действуют «внутри» сознания между его инстанциями (сознательным и бессознательным) – это классически неврозы отношения (истерия и обсессия); начиная с депрессии (нарциссического, то есть потенциально психозогенного невроза) (эта классическая фрейдовская типология «психоневрозов» изложена, например, в [ Фрейд 1989, Брилл 1996 ]), уже действуют примитивные первичные (архаические) механизмы защиты, осуществляющие взаимодействие между психикой в целом и реальностью.)

Поскольку экстраекция практически всегда сопровождает острую форму шизофрении (в ее параноидной разновидности), то естественным будет попытаться проникнуть в механизм экстраекции именно на материале этого психического заболевания.

Здесь мы обратимся к концепции шизофрении Грегори Бейтсона, согласно которой шизофреник не различает высказывание и метавысказывание. По-своему об этом писал уже Лакан:

Читать дальше