Али Апшерони - Размышления

• Выход из тупика, в котором оказалось общество, чаще всего, находится внутри последнего.

• В СССР никто не ведал, что такое коммунизм. Почти три сотни миллионов человек строили то, о чем, по сути, не имели ни малейшего понятия. Самое поразительное то, что этого не знали даже классики марксизма-ленинизма. Все застряло на уровне первого определения: коммунизм — это, дескать, бесклассовое общество, где от каждого — по способностям, и каждому — по труду. И еще добавляли, что денег, мол, при коммунизме не будет.

Вышло же все наоборот: деньги по-прежнему в ходу, а коммунизма не было и нет. В чем же причина? Если вкратце, то она проста. Маркс, первым выдвинувший вышеупомянутое определение, развивать его глубже не стал, посчитав, что по мере движения к цели тогдашним вождям это будет сподручней. Ленин мог это сделать, но больше был занят подпольем, потом революцией, после — гражданской войной, а потом помешала Каплан. Всем же прочим «марксистам», кто после него приходил к руководству страной, сделать эту работу мыслителя было уже не под силу. Хотя, конечно, коллективными усилиями членов Политбюро, ЦК КПСС и пр. можно было развить положение о коммунизме до нужных масштабов, заодно адаптировав к жизни, однако репрессии, бюрократизм и разъевшее все изнутри лицемерие к этому сроку уже задушили свободную мысль, отчего «наверху» в основном собиралась унылая серость.

Результат оказался вполне предсказуемый: вместо глубокой идейно-теоретической работы были лишь «бурные аплодисменты» на различных пленумах и съездах, вместо серьезного анализа проблем — звуки фанфар и дутые победные реляции. Вместо провозглашенного единства, равенства и братства — целый букет различных привилегий для партийной и советской номенклатуры, дорогие лекарства в закрытых больницах для них и копеечные порошки для простого советского труженика; сеть специальных продуктовых салонов для первых и бесконечные очереди в полупустых магазинах для вторых.

Ну, а люди, естественно, были не слепы, не глухи и не глупы. Они все понимали, как есть, оттого-то фундамент бесклассового общества дал глубокие трещины. В конечном счете, дело коммунизма было загублено самой же партийной верхушкой, этими липовыми марксистами, первыми закричавшими на всю страну, что: «Коммунизм — утопия!». Затем последовало разграбление народного добра, что было создано усилиями честных тружеников, и в итоге все та же верхушка неплохо устроилась в новых условиях, став богачами, а простые советские люди на старости лет вмиг лишились своих трудовых сбережений, оставшись только при своих болезнях да почетных грамотах. Так что с этим как раз ничего непонятного нет. Непонятным осталось другое: где Маркс, при его-то неслабом уме, собирался найти тех людей, что по собственной воле давали бы все по способностям, ну а брали бы лишь по потребностям? И не группу подобных людей, — а миллионы! Если точнее, — сотни миллионов человек.

• Патриотизм — это такое отношение к своей стране, когда ее судьба много важнее вашей собственной судьбы. Оно не требует произнесения громких слов и принесения нерушимых клятв, но без него все прочее — лишь разговоры о патриотизме.

• Каждый должен любить свою землю, сколь бы скудной она ни была.

• Чувству патриотизма позволительно не обладать всей широтою взгляда на реальность, но уж никак не подменять собою знание о ней.

• Здания покоятся на фундаментах, а государства — на порядочных, достойных и трудолюбивых людях.

• Никто не вправе почитать себя за человека, приносящего общественную пользу, если не делает что-либо для своих сограждан бескорыстно.

• Те, чья любовь к отечеству по большей части состоит из неприязни к чужеземцам, не очень ценное приобретение для своей родины.

• Неисчислимые страдания людей, в разные времена познавших ужас рабства, обязывают всякого порядочного человека, родившегося и живущего свободным, бороться против этого позорного явления в любых его возможных проявлениях и формах.

• Рабство — это позорное клеймо на теле человечества, которое оно несет уже на протяжении тысячелетий. Люди обязаны избавиться от этого клейма и повсеместно утвердить неотчуждаемое право человека на свободу и достоинство.

• Для меня неприемлемо быть ни в числе угнетателей, ни угнетаемых, ибо считаю это равно недостойным, а потому мне одинаково противны как рабовладельцы, так и их покорные рабы.