>Юрий Николаевич Давыдов: Куда пришла Россия? Статья вторая.

Согласно его оговорке, вовсе не исключено, что в один прекрасный (или, наоборот, ужасный) момент вышеупомянутый континуальный процесс “ может оборваться или сделать зигзаг под влиянием пертурбационных факторов и катаклизмов космического или социального характера ” [2, c. 63]. Определяя такого рода “пертурбационные факторы и катаклизмы” [3, c. 58] как “резкие” (там же) и “исключительные” [3, c. 70], Н. Д. Кондратьев прежде всего стремился подчеркнуть их разрушительный и (слово, явно напрашивающееся, но не произнесенное, скорее всего, по цензурным соображениям) революционный характер. Когда же при этом он характеризует подобные “факторы и катаклизмы” как “исключительные” и “посторонние” [3, c. 58], акцентируя их принадлежность к числу “внешних” [3, c. 70] воздействий, он тем самым подчеркивает их чужеродность эволюционному процессу, неорганичность такого насильственного вторжения в его непрерывное течение.

В данном случае мы имеем дело с тем самым “перерывом постепенности”, о каком властвовавшие в тогдашней России приверженцы “революционной диалектики” позволяли себе (и другим) говорить и писать лишь в самых возвышенных тонах. Тогда как Н. Д. Кондратьев явно намекает здесь на катаклизмическое вторжение чуждых и враждебных сил в естественный (ибо непрерывный и постепенный) процесс поступательно направленной эволюции, вторжение, которое грозит оборвать ее или повернуть вспять, т.е. в направлении, диаметрально противоположном прогрессивно-интегративному. В этом суть “пертурбационных воздействий”, которые он вовсе не случайно называет также и “катаклизмами”, подчеркивая тем самым их разрушительность, и, если хотите, энтропийность: внесение хаосав естественный порядок. Наконец, и это здесь самое главное, определяя природу подобных “пертурбаций” и “катаклизмов”, Н. Д. Кондратьев подчеркивает, что они — “космического или социального характера” [3, c. 63], т.е. (во втором случае) не исключает их рукотворногопроисхождения.

Так социальные катаклизмы, вызванные в обществе действиями людей, обладающих сознанием и волей (и в этом смысле вполне вменяемых), по их объективным результатам оказываются однопорядковыми с космическими катастрофами, возникающими в связи с вторжением в человеческую жизнь чисто природных стихий. Как в первом, так и во втором случае, “необратимый процесс” социально-экономической эволюции “может оборваться или сделать зигзаг” [3, c. 63], радикально изменив свое прежнее направление. Но тогда и действия людей, “имущих” власть инициировать в обществе “пертурбации”, сравнимые с теми, что вызываются “чисто природными” катаклизмами, вполне допустимо осмыслять и оценивать в социокультурных (а тем самым и этических) категориях — с точки зрения их воздействия на общее направлениеэволюционного процесса, определяющего жизнь множества людей. С точки зрения того, способствуют ли они углублению социальной интеграции, т.е. поступательному развитию человеческого общества, или, наоборот, препятствуют ей.

А в таком случае встает новый вопрос: если Н. Д. Кондратьев допускает, что необратимо однонаправленная эволюция способна “сделать зигзаг” (хотя бы и “лишь под влиянием пертурбационных факторов и катаклизмов”), то не оказываемся ли мы в момент такого “зигзага” перед лицом некоего “раздвоения” эволюционного процесса. “Раскола”самой этой эволюции, представляющего собой столкновение (пусть даже “моментальное”) двух направлений единого процесса: с одной стороны, прежнего поступательно-интегративного, а с другой — нового, “отступательно”-дезинтегративного, в котором утверждает себя иной род изменений, направленных диаметрально противоположнои тем самым к корне его отрицающих. Возникают ли такая — регрессивная— ориентация эволюционного процесса нарядус прежней — прогрессивной, или после ее “аннигиляции”, — это уже другой, особый вопрос, который требует специального рассмотрения. Нам же важно пока лишь констатировать факт логически неизбежного (при вышеупомянутом кондратьевском допущении) “соприсутствия” на одной линии эволюции двух взаимоисключающих направлений, каждое из которых отмечено судьбоносной печатью необратимости. А это и есть трагический (во всяком случае для России, а не ее “новых русских” отпрысков “межнационального”, так сказать, происхождения) факт появления на той же самой эволюционной линии какого-то другого, но столь же неотвратимого процесса. В таком случае можно было бы говорить о “катаклизмическом” скачке от одного рода (или формы) изменений к другому.