Марк Роулендс - Философ на краю Вселенной. НФ–философия, или Голливуд идет на помощь - философские проблемы в научно–фантастических фильмах

Здесь камень преткновения. С точки зрения этого человека, его действия важны и полезны, в них есть смысл. Его жизнь наполнена повседневными обязанностями. Возможно, они представляются такими серьезными и беспокоят его так сильно, что могут до срока свести в могилу. Но если посмотреть на жизнь этого человека снаружи, то она сведется к воспроизведению себе подобных, которые потом совершат те же действия, что и родители, а смысл жизни их детей также будет состоять в том, чтобы произвести себе подобных, которые станут совершать такие же действия. Все это наводит на мысль о бессмысленности человеческого существования.

Снаружи жизнь каждого человека похожа на восхождение Сизифа, где каждый день — еще один шаг к вершине горы. Различие заключается лишь в том, что Сизиф возвращается за своим камнем сам, а мы перекладываем эту ношу на плечи своих детей.

Предположим, что у труда Сизифа есть цель: например, он поднимает на вершину горы не один камень, а множество. В этом случае следует поручить Сизифу строить что—нибудь из этих камней — допустим, храм или паб. Легко представить, что Сизиф и сам жаждет построить прекрасный храм, а может быть, паб, в котором подавали бы вкуснейший эль. Вообразим, что после многих лет тяжкого и упорного труда Сизифу удалось выполнить свою задачу. Храм или паб построен, работа завершена, он может теперь отдохнуть и насладиться плодами своего труда. А если у него вышел паб, то приятный отдых, пожалуй, может затянуться.

Что ему делать потом? Не ожидает ли Сизифа вечная скука? Если он был так глуп, что построил храм, то не пожалеет ли вскоре об этом? Ведь в пабе можно напиться и на время забыть о своей тоске. Ужас непрекращающейся, не имеющей результата работы заменяет бесконечная скука. В оригинальной версии существование Сизифа не имело смысла из—за своей бесцельности, в моем варианте жизнь Сизифа теряет смысл сразу, как только цель достигнута. Он будет жить на высокой горе, глядя на результат своего труда, который нельзя изменить или усовершенствовать. Существование Сизифа окажется бессмысленным, как и раньше, когда он без конца поднимал на вершину огромный, не желающий ему повиноваться камень.

В этом состоит дилемма Сизифа, с которой, осознавая ее или нет, сталкивается любой из нас. Мы заполняем свою жизнь маленькими задачами, крошечными целями, бесконечно повторяющимися и не имеющими никакого смысла. Мы просто убиваем время, а оно, в свою очередь, убивает нас. Но если у нас появилась цель, такая значительная, чтобы посвятить ей всю жизнь (не представляю, правда, что это может быть), тогда мы должны позаботиться о том, чтобы она была недостижима. Иначе после ее достижения смысл, который она придает нашей жизни, будет потерян. Тогда нам придется искать новую цель. А сколько грандиозных целей можно найти в течение жизни? И если утрату одной можно считать несчастьем, что можно сказать о потере двух?..

Другими словами, жизнь имеет смысл, если достижение цели невозможно или если мы еще не достигли результата. А это все равно что утверждать, будто наша жизнь бессмысленна. Ведь, чтобы наполнить ее смыслом, нужно всегда стремиться к недоступному.

В этом состоит абсурдность данной ситуации: взгляд изнутри говорит, что наша жизнь полна значения и смысла. Взгляд снаружи указывает, что наша жизнь не может иметь смысла. Единственный выход — забвение, приходящее вместе со смертью или алкоголем, если мы предусмотрительно построили паб, а не храм. Вот почему Камю считал, что удерживать себя от самоубийства — величайший героизм. Ясно, что он слишком мало времени проводил за стойкой бара.

Много лет тому назад философы придумали выражение, которое по сути служит определением взгляда извне: sub specie aetemitatis. [7] С точки зрения вечности (лат.). — Примеч. ред. Изнутри кажется, что наша жизнь является фокусом событий, что она полна смысла и значения. Но в масштабе вечности наши поступки, цели и намерения представляют собой лишь бесконечную цепочку, повторяемую предыдущими и последующими поколениями. Под взглядом вечности мы крошечные, обыкновенные существа, озабоченные незначительными целями и проблемами.

Иммануил Кант однажды написал, что его не перестают изумлять две вещи: звездное небо над головой и нравственный закон внутри него. Когда я смотрю на звездное небо, меня изумляет мысль, что там может существовать Бог, который сотворил Вселенную. Вселенную, созданную в соответствии со вторым законом термодинамики, который предопределяет в качестве стадий ее существования страдание и смерть. Вселенную, которая после миллиардов лет родовых мук, произвела на свет разумных существ и наделила их самосознанием. Вселенную, которая посредством этих существ осознала свое бытие, изучила себя, изумилась этому, но только затем, чтобы понять свою обреченность на гибель. Когда после миллиардов лет напряженных усилий тьма хаоса наконец рассеялась, луч разума высветил полную безнадежность бытия. Это была жестокость на космическом уровне. Пожалуй, только Бог способен на подобную безжалостность.