Жан-Поль Сартр: Трансцендентность Эго

Заметим также, что оно не показывает себя рефлексии в качестве рефлектируемого сознания: оно проступает сквозь рефлектируемое сознание. Разумеется, оно ухватывается интуицией и является объектом некоторой очевидности. Но ведь мы знаем о той услуге, которую Гуссерль оказал философии, установив различие между видами очевидности. Так вот, совершенно ясно, что Я {Je} акта «Я мыслю» не есть объект ни аподиктической, ни адекватной очевидности. Его очевидность не обладает аподиктическим характером, потому что говоря »Я» {Je}, мы высказываем гораздо больше, чем знаем. Она не обладает характером адекватности, так как Я {Je} предстает в качестве некой непрозрачной реальности, чье содержание подлежит раскрытию. Конечно, Я {Je} заявляет о себе как об источнике сознания, но уже само это должно было бы заставить нас призадуматься: в самом деле, оно тем самым предстает в завуалированной форме, так что его трудно ясно и отчетливо разглядеть сквозь сознание, как камень на дне озера, – и поэтому оказывается, что оно сразу же обманывает нас, ибо мы знаем, что источником сознания не может быть ничто, кроме сознания. К тому же если предположить, что Я {Je} есть момент сознания, то тогда мы получим два Я {Je}: Я {Je} рефлексивного сознания и Я {Je} сознания рефлектируемого. Финк [11] Fink . Die phänomenologische Philosophie E. Husserls in der gegenwärtigen Kritik // Kantstudien. 1933. , ученик Гуссерля, знает даже о третьем сознании, а именно – трансцендентальном сознании, освобожденном посредством εποχή. Отсюда проистекает проблема соотношения трех сознаний, о трудностях которой он охотно распространяется. Мы же можем заявить, что эта проблема попросту неразрешима, так как невозможно допустить ни того, что между Я {Je} рефлексивным и Я {Je} рефлектируемым – если они суть реальные элементы сознания – устанавливается некая коммуникация, ни тем более того, что они в конечном счете совпадают в неком единственном Я {Je}.

В заключение этого анализа можно, как мне кажется, сделать следующие выводы:

1. Я {Je} есть нечто существующее . Оно обладает некоторым конкретным типом существования, который, без сомнения, отличается от типов существования математических истин, смыслов или пространственно-временных вещей, однако также является реальным. Это Я {Je} само подает себя как трансцендентное.

2. Оно доступно для интуиции особого вида, которая ухватывает его на заднем плане рефлектируемого сознания, причем всегда неадекватным образом.

3. Оно никогда не появляется иначе, кроме как по поводу {a l'occasion} [12] Сартр намекает на то, что связь между рефлексивным актом и появлением Я носит окказиональный характер: рефлексивный акт сопровождается «появлением» Я , однако он не есть причина этого появления. определенного рефлексивного акта. В этом случае комплексная структура сознания такова. Имеет место нерефлектируемый акт рефлексии без Я {Je}, направленный на рефлектируемое сознание. Это последнее становится объектом рефлектирующего сознания, не переставая все же при этом утверждать свой собственный объект (напр., стул, некоторая математическая истина и проч.). В то же самое время возникает некоторый новый объект, появление которого окказионально связано с утверждением рефлексивного сознания {в качестве рефлектируемого содержания} и который, следовательно, не относится ни уровню нерефлектируемого сознания (так как это последнее есть некоторый абсолют, не нуждающийся для своего существования в рефлексивном сознании), ни к уровню объекта нерефлектируемого сознания (стул и т.д.). Этот трансцендентный объект рефлексивного акта и есть Я {Je}.

4. Трансцендентное Я {Je} должно быть вынесено за скобки посредством феноменологической редукции. Cogito утверждает слишком многое. Достоверное содержание псевдо-»Cogito» – это не «я имею сознание этого стула», а всего лишь: « имеется сознание этого стула». Этого содержания вполне достаточно для конституирования бесконечного и абсолютного поля для феноменологических исследований.

Как для Канта, так и для Гуссерля Я {Je} есть некоторая формальная структура сознания. Мы постарались показать, что Я {Je} никогда не является чисто формальным, что оно всегда, даже постигаемое абстрактно, есть некоторое бесконечное сжатие материального Я {Moi}. Но прежде чем двинуться дальше, мы должны устранить со своего пути одну чисто психологическую теорию, которая – из психологических соображений – утверждает, что Я {Moi} материальным образом присутствует во всех наших сознаниях {= актах сознания}. Это – теория моралистов о «себялюбии». С их точки зрения любовь к себе – и, следовательно, Я {Moi} – якобы скрывается во всех чувствах, принимая множество различных форм. Если говорить очень обобщенно, то, согласно этой теории, Я {Moi} в силу той любви, которую оно питает к самому себе, желает все те объекты, которые оно желает, именно для себя самого . Сущностная структура каждого моего действия – это напоминание обо мне {a moi}. «Возвращение к себе {a moi}» оказывается конститутивным моментом всякого сознания.