Массимо Пильюччи - Как быть стоиком - Античная философия и современная жизнь

На первый взгляд, эта концепция может показаться странной. Но при некотором размышлении становится понятным, что все мы во многих ситуациях выбора используем лексикографическое упорядочивание. Например, вы обдумываете идею провести отпуск на отличном карибском курорте. Поездка в отпуск и трата денег находятся на одном лексикографическом уровне, поэтому вы готовы обменять часть своих с трудом заработанных денег на отдых. Но, если вам не хватает денег, вы вряд ли решите продать свою дочь ради того, чтобы насладиться хорошим отпуском. Дело в том, что ваша дочь принадлежит к более высокому лексикографическому уровню, несоизмеримому с уровнем отпуска, даже самого потрясающего.

Как бы мы ни выражали эту стоическую концепцию — в философских или экономических терминах, она очень мощная и воодушевляющая. Если следовать Аристотелю (и, будем откровенны, общепринятым представлениям о жизни), то надо быть счастливчиком, частью элиты, в противном случае можете не рассчитывать на достойную жизнь. Такой взгляд заведомо обрекает большинство людей на поражение, вынуждая их вечно гнаться за материальными благами, поскольку они ошибочно полагают, что их счастье и ценность зависят от их благосостояния. Психологи называют это гедонической беговой дорожкой: вы бежите изо всех сил, но так никуда и не добегаете. И наоборот, по мнению киников, каждый человек может быть счастлив, причем для этого ему ничего не нужно. Однако мало кто из нас готов жить в бочке и испражняться на улице. Стоики предлагают компромисс — лексикографическое противопоставление добродетелей и предпочтительных безразличных вещей вкупе с представлением того и другого как иерархически упорядоченных, несоизмеримых классов благ. Это помогает сохранить лучшее из обоих философских миров.

У меня есть серьезные разногласия с моим учителем Эпиктетом. Однако тот факт, что мы можем придерживаться разных взглядов по фундаментальным вопросам и при этом сходиться в наших воззрениях на жизнь, — одна из самых ценных особенностей стоицизма. Он подходит для верующих и неверующих — независимо от их расхождений в вопросах метафизики.

О своем видении Бога Эпиктет говорит нам так: «А кто тот, приспособивший меч к ножнам и ножны к мечу? [53] «А кто тот приспособивший меч к ножнам и ножны к мечу?…»: «Беседы Эпиктета», I.6. Никто? Да ведь по самому устройству изделий мы обыкновенно заявляем, что это, несомненно, творение какого-то мастера, а не необдуманно устроенное. Так неужели каждое из них обнаруживает мастера, а зримое, зрение, свет не обнаруживает? А мужской пол и женский пол, их взаимное влечение к соитию и способность пользоваться частями, устроенными для этого, все это тоже не обнаруживает мастера?» Это написано во II веке и является замечательным примером раннего варианта «аргумента разумного замысла» (argument from design), доказывающего существование Бога. Впоследствии ведущие христианские теологи, в том числе знаменитый Фома Аквинский [54] Знаменитым Фомой Аквинским: Фома Аквинский «Сумма теологии» (1273 год), часть 3, вопрос 2. , предложили различные вариации этого аргумента. Пожалуй, самый известный из них сформулировал теолог и натуралист Уильям Пейли. В самом начале XIX века, за несколько десятилетий до публикации дарвиновского труда «О происхождении видов», он написал следующее:

Если во время прогулки по сельской местности [55] Если во время прогулки по сельской местности…: Уильям Пейли, «Естественная теология или свидетельства существования Бога и Его атрибутов, собранных из явлений природы», глава 1 (William Paley, Natural Theology: or, Evidence of the Existence and Attributes of the Deity, Collected from the Appearance of Nature, London: J. Faulder, 1802). вы споткнетесь о камень и вам скажут, что этот камень лежит здесь давным-давно, с незапамятных времен, вы не удивитесь и легко поверите сказанному. Но если рядом с камнем вы увидите часы, то ни за что не поверите, если вам скажут, что они здесь были всегда… Их сложное устройство, разумная целесообразность, согласованность различных частей натолкнет вас на мысль о том, что у часов есть предназначение. В них есть разумный замысел. Часы созданы часовщиком, чтобы показывать время… В природе мы можем наблюдать такую же сложность устройства и функционирования, такую же целесообразность, что и в часах, с той лишь разницей, что в природе указанное присутствует в степени, превышающей все человеческие способности к расчетам [что указывает на божественную природу создателя].