Алан Уотс - Бунтарский Дзен

Быть может, именно этот мир описан Керуаком в его книге «Бродяги Дхармы» («Dharma Bums»). Общеизвестно, что «Бродяги Дхармы» – не роман, а вымышленная история, якобы произошедшая с автором в Калифорнии в 1956 году. Для человека, знакомого со средой, описанной в книге, не составляет труда распознать, кто послужил прообразом того или иного персонажа, и не секрет, что Джеффи Райдер, главный герой, – это Гарри Снайдер.

О самом Керуаке и некоторых других героях его книги можно думать что угодно, но вот Снайдера, даже с большой натяжкой, вряд ли можно назвать представителем богемного «дна». В течение года он изучал дзэн в Киото, а недавно вновь вернулся туда для продолжения обучения. Он серьезно изучал китайский, беря уроки у Ши-ян Чена из Калифорнийского университета. Известны его блестящие переводы стихотворений дзэнского монаха Хэн-шена. Его собственные произведения, напечатанные во многих периодических изданиях, дают основания считать его одним из лучших поэтов «ренессанса Сан Франциско».

Но Снайдер – бродяга и лентяй в лучшем смысле этого слова. Его способ жизни – полная противоположность всему тому, чего ожидают от «добропорядочного потребителя». Его временное пристанище – маленькая ветхая хижина на склоне холма в Милл Вэлли. Крутая тропинка ведет к хижине. Коща Снайдеру нужны деньги, он выходит в море, подрабатывает пожарником или лесорубом. Все остальное время он сидит дома или бродит в горах, посвящая большую часть времени учебе, творчеству и дзэнским медитациям. Уголок его хижины служит «залом для медитаций», там порядок и чистота согласно лучшим традициям дзэна.

Но это вовсе не аскетизм в духе христианства или буддизма хинаяны. Как становится ясным из «Бродяг Дхармы», его жизнь – это сочетание добровольной и радостной бедности и плотской любви. Для западного же (а во многом, и восточного) типа религиозности, плотская любовь – пробный камень добродетельности. Здесь не место обсуждать сложную проблему соотношения духовного и чувственного, можно только отметить: «тем хуже для так понятой религиозности». Отношение к плотской любви как к искушению почти не встречается в дзэне, будь то новая или старая, «бунтарская» или «авторитарная» его разновидности.

В «Бродягах Дхармы» мы смотрим на Снайдера глазами Керуака, отсюда и некоторые его передергивания, так как собственный буддизм Керуака – это истинно «бунтарский» дзэн, в котором экзистенциальное «все, что происходит – истинно», подменяется его художественным и социальным эквивалентом. Тем не менее, что-то привлекает в Керуаке как в писателе. Это что-то – теплота, с которой он относится к своему герою, здоровая, естественная жизнерадостность, которая пронизывает всю его цветистую и «непричесанную» прозу. Поэтому невозможно отнести Керуака к представителям «битнической» ментальности – типу холодного псевдо-интеллектуаль-ного битника с его жаждой наслаждений и «джазовым» жаргоном, представителем той среды, которая использует дзэнскую фразеологию для оправдания своего отчуждения от общества, которое, по сути, является попыткой решить свои проблемы за счет других. На Северном побережье, в Гринвич Вилидж, да и в других местах можно встретить такой тип человека, но было бы неверным отождествлять его с талантливыми представителями «битнической» среды. Такие люди – только тень, плохая карикатура, которая всегда сопровождает духовные и культурные движения, ввергая их в крайности, о которых и не подозревали люди, стоявшие у истоков этих движений. Поэтому «бунтарский» дзэн заблуждается, выдавая за идеал жизни и искусства то, что лучше держать при себе как средство самотерапии. Одна из самых больных проблем «бунтарского» дзэна – увлечение марихуаной и пейотом, этому подвержены как талантливые художники, так и их подражатели. То, что многие «глотают колеса» и «сидят на игле», вызывает по отношению к ним справедливое негодование, выраженное иногда в крайней форме. И это несмотря на то, что марихуана и пейот (или его производное – мескалин) гораздо менее вредны и не вызывают привыкания в отличие от алкоголя и табака. Курение марихуаны для этой среды – своеобразный священный ритуал, вызов официальной религиозности «авторитарной» власти, подобный демонстративному отказу ранних христиан воскурять фимиам римским богам. С другой стороны, для полиции конфискация марихуаны и скандальные аресты употребляющих ее людей – удобный повод, чтобы отвлечь внимание широкой общественности от серьезных нераскрытых преступлений.