Валентин Ирхин - Крылья Феникса; Введение в квантовую мифофизику

(М. К. Мамардашвили. Психологическая топология пути)

Простой факт бытия текста... не имеет никакого отношения к тому, как, в каком качестве и кем он читается, слушается, понимается и т. д. Иными словами, содержание текста, в феноменологическом смысле, есть то, что порождается внутри и в процессе его восприятия, чтения, понимания и интерпретации.

(А. М. Пятигорский. Мифологические размышления)

Любой текст, обладающий подобными свойствами, является в некотором смысле священным - так же как в любом человеке обитает Христос (Логос, Слово). Напротив, научные тексты, особенно выраженные математическим языком, написаны так, чтобы по возможности восприниматься обезличенно и однозначно. Наряду с огромными прагматическими преимуществами (компактность, четкость, ясность), в таком использовании языка заложены и определенные опасности.

Словами пользуются для выражения смысла. Постигнув смысл, забывают про слова. Где бы найти мне забывшего про слова человека, чтобы с ним поговорить!

(Чжуанцзы)

Эти опасности четко осознавали и ученые-естествоиспытатели (по крайней мере, наиболее глубоко мыслящие):

Первичным языком, который вырабатывают в процессе научного уяснения фактов, является в теоретической физике обычно язык математики, а именно -математическая схема, позволяющая физикам предсказывать результаты будущих экспериментов... Но и для физика возможность описания на обычном языке является критерием того, какая степень понимания достигнута в соответствующей области... Логический анализ приносит с собой опасность слишком большого упрощения. В логике внимание направлено на специальные языковые структуры, на однозначное связывание посылок и заключений, на простые схемы рассуждений. Всеми другими структурами в логике пренебрегают. Эти структуры могут получаться, например, благодаря ассоциациям между определенными промежуточными значениями слов... Тот факт, что любое слово может вызвать в нашем мышлении многие, только наполовину осознаваемые движения, может быть использован для того, чтобы выразить с помощью языка определенные стороны действительности более отчетливо, чем это было бы возможно с помощью логической схемы.

(В. Гейзенберг. Физика и философия)

Приведем для сравнения слова одного из крупнейших поэтов ХХ века:

Поэтическая речь, или мысль, лишь чрезвычайно условно может быть названа звучащей, потому что мы слышим в ней лишь скрещиванье двух линий, из которых одна, взятая сама по себе, абсолютно немая, а другая, взятая вне орудийной метафоры, лишена всякой значительности и всякого интереса и поддается пересказу, что, на мой взгляд, вернейший признак отсутствия поэзии... Вообразите нечто понятое, схваченное, вырванное из мрака, на языке, добровольно и охотно забытом тотчас после того, как совершился проясняющий акт понимания-исполнения... Внешняя, поясняющая образность несовместима с орудийностью.

(О. Мандельштам. Разговор о Данте)

Если угодно, идеалом научного языка является язык компьютеров; научный текст замкнут в том смысле, что может быть понят как часть фиксированного ограниченного супертекста (состоящего из словарей, предыдущих научных работ, учебников и т. д.). В то же время священный текст принципиально является открытым - для его адекватного восприятия необходим совокупный жизненный опыт всех живых существ, полная информация об истории этого мира и всех возможных миров, и т. д. Практически понимание священных текстов осуществляется внелогическим иррациональным образом - через дух, по благодати.

С формальной точки зрения, компьютерный язык состоит из программ, или алгоритмов - попросту говоря, инструкций (переписать число в другую ячейку, прибавить единицу, и т. д.). Научный текст, в силу принципа воспроизводимости научных результатов, в пределе тоже должен представлять собой инструкцию, не допускающую многозначных толкований (возьми монокристалл такого-то вещества, помести его под пучок нейтронов с такими-то характеристиками, измерь число нейтронов, рассеянных под таким-то углом...). Понимание священного текста (скажем, Библии) как набора противоречивых инструкций (например, в области этики) широко распространено среди людей с естественнонаучным типом мышления и ведет к тяжелым недоразумениям и полному неприятию. Противоположности здесь сходятся: по такому же пути идут религиозные сектанты, которые пытаются заменить слишком сложное Писание удобным, простым и однозначным катехизисом, пусть даже состоящим из тенденциозно подобранных библейских цитат, обычно трактуемых крайне прямолинейно. Разумеется, такое понимание - худшая форма профанации, которая запрещена самой Библией (буква убивает, а дух животворит, 2 Кор. 3:6).