Дмитрий Гусев - Популярная философия

Но если нам ничего неизвестно о мире, как в нем ориентироваться и жить. Здесь Кант, подобно Юму, говорит, что нет ничего страшного в нашем незнании о реальности, в теоретическом неведении, достаточно того, что практически мы вполне можем жить в непонятном мире и достаточно неплохо в нем ориентируемся. Надо только выяснить, существует ли (или может ли существовать) что–либо общее и безусловное для всех людей, некое представление или убеждение, или знание, в котором бы никто вообще не мог сомневаться.

Подобным принципом является врожденная идея добра, которая неизменно представлена в сознании любого нормального (не больного психически) человека. Каждый из нас прекрасно знает, что хорошо, что плохо, что делать можно и чего нельзя, и считает добро, как и зло, чем–то реально существующим, а не просто человеческой выдумкой.

Предположим, что вам предложили убить человека, гарантировав отсутствие всякого юридического наказания, и привели убедительные аргументы в пользу того, что добро и зло – это вздор и всего лишь вымысел ума, что в действительности их нет, и поэтому каждый способен делать абсолютно все. Вам доказали, что убить можно , станете ли вы убивать? Конечно, нет. Но почему? Потому что, что–то вас удерживает от этого, вы, несмотря ни на какие аргументы, видите, что этого делать нельзя , что это зло и преступление . Вам не требуется никаких доказательств, так как вы это точно знаете, точнее – не знаете, а верите в это полностью и безусловно. Подобная вера и является врожденной идеей добра, которая прочно встроена в наше сознание, является его неотъемлемой частью и удерживает нас от непозволительных поступков. Если мы искренне считали добро произвольной выдумкой, то творили бы все подряд.

Следовательно, мы однозначно верим в то, что добро существует самостоятельно, в качестве некой реальности. Откуда в нашем уме данная идея? Оттуда же, откуда Солнце в небе, сердце в груди, крылья у птицы. Что следует из нее? Ведь если добро, как мы полагаем, существует на самом деле, значит должен существовать определенный вечный его источник или некий незыблемый гарант, которым может быть только Бог. Другими словами, если мы неизбежно верим в наличие добра в действительности, вследствие этого мы также обязательно верим в Бога, как в непременную причину добра.

Подобное рассуждение является знаменитым кантовским доказательством существования Бога, который чаще всего называют нравственным аргументом. Он будет четвертым по счету после трех, рассмотренных нами в главе о средневековой философии. Кант говорит, что ни доказать, ни опровергнуть неким логическим путем существование Бога невозможно. Поэтому его мысль только условно можно назвать аргументом, ведь в ней Бог выводится из нравственности. Захочется ли нам, спрашивает немецкий философ, жить в мире, устроенным по законам зла, где торжествуют злодеи и страдают невинные, где процветает только ложь и подлость, насилие и жестокость, где преступление почитается добродетелью и возможна одна несправедливость, где творятся самые жуткие и немыслимые вещи? Конечно, не захочется.

Мы непроизвольно считаем, что мир, в котором мы живем не таков, что в нем есть и правда, и справедливость, и добро, и порядок. И поскольку мы так твердо убеждены в этом, обязательно должны признать существование Бога как гарантии действительности и незыблемости вышеперечисленного. Подобное предположение абсолютно необходимо, так как без него наше существование совершенно немыслимо. Таким образом, если бы Бога и не было, мы все равно не могли бы в него не верить, следовательно, его следовало бы создать или – если Бога и нет, то он все равно есть. Подобным образом — хотя и парадоксально — но в то же время вполне убедительно звучит кантовский аргумент. Идея добра, неизбежная для нашего сознания, может и должна стать всеобщим принципом взаимоотношений между людьми. Насколько улучшится и станет более счастливой жизнь человеческая, если каждый будет соблюдать одно простое правило: поступать с другим так же, как хотел бы, чтобы поступали с тобой. Скольких бед и несчастий можно было бы избежать, если мы всегда руководствовались данным нравственным требованием, считая его безусловным, несомненным и обязательным. Кант неоднократно говорил, что две вещи всегда завораживали его – звездное небо над головой и моральный закон в душе.