Данэм Берроуз - Человек против мифов

Теперь предположим, вы пытаетесь доказать, что общество изобилия нежелательно. Правда, изобилие, при котором наступит легкая и спокойная жизнь, настолько желанно, что аргументы против него трудно подобрать. Тем не менее, они существуют. Например, можно сказать, что "свобода" лучше "ощущения безопасности", что лучше создать несколько стойких, отважных душ, чем множество изнеженных посредственностей. Можно сказать, что люди "низшего сорта" не заслуживают изобилия, что они его не оценят, да и не хотят его. Потом можно сказать, что поскольку все имеет две стороны, то изобилие тоже, наверное, имеет свои недостатки: например, "душа" могла бы захлебнуться в море чувственных наслаждений, если бы ей не выпадали суровые испытания. Мне кажется, вы обязательно заметите, что человек, выступающий против изобилия для всех, необычайно заботится о духовном богатстве бедняков.

Две другие особенности современного общества, неравенство и экономические привилегии, порождают мифы точно таким же образом. Мифы о низших расах и о биологической неприспособленности явно рассчитаны на то, чтобы показать невозможность социального и экономического равенства для всех людей. Миф о том, что "все зависит от точки зрения", превращает равенство в индивидуальное и прихотливое представление отдельного человека, а миф, согласно которому "все проблемы являются чисто языковыми", отделывается тем объяснением, что слово "равенство" не имеет никакого смысла. Подобным образом мифы о том, что "человеческую природу не изменишь", что "богатые относятся к приспособленным, а бедные – нет", что "каждый должен заботиться о себе", пытаются оправдать господство меньшинства над большинством. Большая часть социальных мифов антидемократична, а это подтверждает, что истина – на стороне демократии. Большая часть социальных мифов направлена на то, чтобы сохранить статус-кво, а это подтверждает, что будущее принадлежит человечеству.

Каким группам выгодны социальные мифы? Просто-напросто – тем, кому выгодна современная организация общества: владельцам монополий и картелей, богатство которых создается трудом местного населения и населения колоний. Я буду называть эти группы иногда "реакционными", а иногда "фашистскими". Разница между ними, быть может, трудноуловима, но, несомненно, существенна. Реакционеры – это те, кто сохраняют свое привилегированное экономическое положение в условиях политической демократии; фашисты – это те, кто, пользуясь своим привилегированным экономическим положением, намереваются свергнуть политическую демократию. Конечно, бывает переход из одной группы в другую: Крупп-реакционер без труда стал Круппом-фашистом. Этот переход ускоряется, когда для ограничения власти реакционеров используются демократические институты. Ибо свобода, которой жаждут реакционеры, – это свобода дешево производить и дорого продавать; равенство, к которому они стремятся, – это равенство одинаково низкой заработной платы; и братство, которое их восхищает, – это братство миллионов покорных рабочих, которые от зари до зари безропотно надрываются у станков, им не принадлежащих, и производят богатства, для них навсегда недоступные.

Было бы ошибкой думать, что мифы – это чистый вымысел, составленный кем-то с заранее определенной целью. Скорее это представления, давно ожидавшие своего часа в некоторых книгах и некоторых умах, пока вдруг не обнаружилась их пропагандистская ценность. Возьмем к примеру идею о том, что отдельные вещи реальны, а классы и системы – абстракции; такая мысль изложена Стюартом Чейзом в книге "Тирания слов". Это очень древнее учение. Его можно найти в греческой философии, но лучше всего оно представлено в средневековой теории, называющейся номинализмом; в свое время она сыграла революционную роль в развитии философии. Теория эта никогда не была верной. В XIV в. она была революционной потому, что была направлена против феодального строя. В XX в. в том виде, в котором она использована мистером Чейзом, она реакционна, потому что применялась в борьбе против антифашистского движения.

Или возьмем мысль Герберта Спенсера, что бедность – признак биологической неприспособленности. Нельзя сказать, что Спенсер создал свою теорию с сознательным намерением оправдать экономическую конкуренцию. Просто его поразило сходство между жизнью джунглей и экономическими отношениями в середине XIX в. Он решил, что законы джунглей можно не без оснований перенести на общество и в соответствии с этим разработал свою идею. Итог его трудов был встречен шумным одобрением, но, думаю, до конца дней ему и в голову не пришло, что он всегда был пропагандистом.