П Чаадаев - Отрывки и разные мысли

Свое мнение о "русских летописях" Чаадаев впоследствии изменил в лучшую сторону; об этом свидетельствует и то внимание, с которым он читал "Историю русской словесности" С.П.Шевырева (Каталог. № 78), и наличие цитат из "Повести временных лет" в его работах 40‑х годов — "Письме из Ардатова в Париж", "Ответе на статью А.С.Хомякова…".

ОРМ. № 103, 104, отсутствующие в публикации Тогавы, вписаны рукой М.И.Жихарева в конце отрывка ФП II, которого нет в собрании ФП в пакете III Отделения Собственной е.и.в. канцелярии (см . ЛН. С. 19). Само расположение этих отрывков в тексте ФП II дает некоторые основания датировать их 30‑и годами.

Снимая копию с этого отрывка, М.И.Жихарев по своему обыкновению заменил собственное имя тремя звездочками. Имя это восстановить не удалось.

Ср. со словами Чаадаева в ФП I: "…ни одна полезная мысль не дала ростка на бесплодной почве нашей родины, ни одна великая истина не была выдвинута из нашей среды…" (С. 330).

О датировке отрывка см. примеч. 72. Выражение "золотая середина" (justemilieu) встречается также в письме Чаадаева 1835 г. к А.И.Тургеневу (Письма. № 72). В письме это выражение употреблено применительно к Франции (см. отрывок № 132, а также примеч. 32 к "Заметкам на книгах"). Во всех этих случаях под "золотой серединой" Чаадаев подразумевает, по-видимому, финансовую аристократию (т. е. верхушку торгово-промышленной и банковской буржуазии), пришедшую к власти во Франции в результате Июльской революции 1830 г.

"Адресатом" этого отрывка являются как славянофилы, так и представители "официальной народности".

Эта мысль впервые была высказана самим Чаадаевым в ФП I (С. 323). Но вывод о том, что Россия образует особую "цивилизацию", превосходящую в качественном отношении цивилизацию западную, — этот вывод принадлежит формировавшемуся в те годы славянофильству, и против него направлена критика Чаадаева. Много позже, в 1854 г. в "Выписке из письма неизвестного к неизвестной" Чаадаев напишет, что ему и всему поколению декабристов "и на мысль не приходило, чтобы Россия <���…>сама по себе составляла какой-то особый мир" (С. 570). См. также примеч. 2, 7–9 к указ. статье.

Отрывок несомненно представляет собой салонную "остроту", одну из тех, на какие Чаадаев был великий мастер. Известно, насколько ценил устное слово Чаадаева А.И.Герцен (в его "Дневнике", "Былом и думах", в письмах содержится много других острот Чаадаева).

О воображении как творческой способности человека ср. отрывок № 78; о художественном творчестве-№ 176.

Источник цитаты не установлен. В библиотеке Чаадаева имеется книга де Местра "О папе" (Каталог. № 443); см.: ("Заметки на книгах". № 162).

Ср . ОРМ. № 55 и 232. Смысл этого отрывка заключается в следующем: "хорошие" мысли, по Чаадаеву, вложены в человека богом в момент творения, когда человек находился в "бессознательном" состоянии и поэтому самого акта творения не помнит; так же как ребенок не помнит, что было до его рождения и в первые годы жизни (эту мысль Чаадаев высказывает в ОРМ. № 11, 12). "Дурные мысли", как и заблуждения, являются уже следствием спонтанного процесса мышления, направляемого сознанием и волей человека. Вот почему "я очень хорошо знаю", откуда они ко мне "приходят".

В книге И.Г.Гердера "Идеи…" Чаадаев подчеркнул близкие ему по смыслу слова: "Все заблуждения человеческие-туман, окружающий истину…" (Каталог. № 334.S. 228; пер.: М., 1977. С. 433).

Ср. с определением красоты, которое дает Ф.Гемстергейс в "Письме о скульптуре": "Красота есть то, что доставляет наибольшее число идей в наименьшее время" ( Hemsterhuis F. Oeuvres philosophiques.P., 1792.T. 1.P. 21. -Каталог № 332).

Одно из любимых евангельских изречений (Мат. 6, 10) Чаадаева, которое он часто повторял в своих сочинениях и письмах.

Содержание ОРМ. № 122–123 во многом совпадает с содержанием писем Чаадаева к кн. Долгоруковой, написанных в 1850 г. (Письма. №. 171, 172).

См. отрывок.№ 104 и примеч. к нему.

Чаадаев имеет в виду Д.Ф.Штрауса, который в своих сочинениях "Жизнь Иисуса" (1836) и "Христианское вероисповедание в его историческом развитии и борьбе с современной наукой" (1841) доказывал, что Евангелия-это собрания мифов, возникших в среде раннехристианских общин. "Отбросив все мифические наросты и наслоения, — писал Штраус в "Жизни Иисуса", — мы могли убедиться, что и то, что раньше нам представлялось ядром жизнеописания Иисуса, в сущности является легендой, мифом" (Лейпциг; СПб., 1907. Кн. 2. С. 215). См. также письмо № 82 и примеч. 1 к нему.