Виктор Франкл - Человек в поисках смысла

Пациент, страдающий фобией, должен научиться не только делать что-то, невзирая на страх перед этим, но и делать именно то, чего он боится, искать те ситуации, в которых он обычно испытывает страх. Страх отступит «не солоно хлебавши», ведь он представляет собой биологическую реакцию тревоги, которая стремится как бы саботировать то или иное действие или избегнуть той или иной ситуации, которую страх представляет как опасную. Если же больной научится действовать «мимо» страха, то страх постепенно утихнет, как бы атрофируясь от бездействия. «Жить в стороне от страха»-это, так сказать, негативная цель нашей психотерапии в узком смысле слова-цель, которую ей часто удается достичь раньше, чем с помощью логотерапии и экзистенциального анализа будет достигнута позитивная цель-научиться «жить в направленности на цель».

А. В., 45 лет, замужем, мать 16-летнего сына, имеет историю болезни, продолжительностью в 24(!) года, в течение которых она страдала от тяжелейшего фобического синдрома, включавшего в себя клаустрофобию, агорафобию, страх высоты, боязнь лифтов, хождения по мостам и тому подобное. Все 24 года она лечилась по поводу всех этих недугов у различных психиатров, в том числе несколько раз подвергалась длительному психоанализу. Последние четыре года ей пришлось провести в клинике. Несмотря на успокоительные средства, которые она получала, она постоянно находилась в крайнем возбуждении. Интенсивная психоаналитическая терапия, которую проводил с ней опытный аналитик на протяжении полутора лет, также не привела к успеху. 1 марта 1959 года ее лечение взял на себя доктор Герц, применивший парадоксальную интенцию. Пять месяцев спустя пациентка впервые за целых 24 года освободилась от всех симптомов. Вскоре ее выписали. Вот уже много лет она живет нормально и счастливо в кругу своей семьи.

Теперь о неврозе навязчивых состояний: М.П., 56-летний адвокат, женат, отец 18-летнего сына-студента. 17 лет назад «абсолютно внезапно, как гром среди ясного неба», им овладело ужасное навязчивое представление, что он занизил сумму своего подоходного налога на 300 долларов и обманул тем самым государство — хотя он заполнил налоговую ведомость самым добросовестным образом. «Отделаться от этой мысли мне больше так и не удалось, как я ни старался», — рассказывал он доктору Герцу. Он уже видел себя под следствием по делу об обмане, видел себя в тюрьме, видел газеты, заполненные статьями о нем, и лишение его профессионального статуса. Он отправился в санаторий, где сперва лечился у психотерапевта, а затем прошел курс электрошоковой терапии из 25 сеансов — безуспешно. Там временем его состояние ухудшилось настолько, что он был вынужден закрыть свою адвокатскую контору. Бессонными ночами он боролся с навязчивыми представлениями, которые множились день ото дня. «Едва я избавлялся от одного, как уже возникало новое», — говорил он доктору Герцу. Особенно донимали его навязчивые представления, что незаметно для него истек срок различных его страховых договоров. Ему приходилось постоянно проверять их — и снова запирать все договора, перевязанные отдельно каждый по несколько раз, в специальный стальной сейф. Наконец он заключил с компанией Ллойда в Лондоне специально для него разработанный страховой договор, который должен был уберечь его от последствий каких-либо бессознательных и неумышленных ошибок, которые он может совершить в своей судебной практике. Скоро, однако, пришел конец и этой судебной практике-ведь навязчивые идеи повторялись настолько часто, что пациента пришлось поместить в психиатрическую клинику в Мидлтауне. В ней и началось лечение с помощью парадоксальной интенции, которое проводил д-р Герц. На протяжении четырех месяцев, трижды в неделю, пациент проходил у него логотерапию. Ему рекомендовалось использовать следующую формулу парадоксальной интенции: «Мне на все наплевать. К черту совершенство. Так мне и надо — пусть меня посадят, и чем скорее, тем лучше. Что мне бояться последствий ошибки, которая может вкрасться? Пусть меня арестовывают хоть трижды в день. По крайней мере я выручу таким образом мои денежки, мои милые денежки, которые я отдал на съедение этим господам в Лондоне…» И он действительно начал в духе парадоксальной интенции желать себе совершить как можно больше ошибок, а потом еще больше, спутать всю свою работу и доказать своей секретарше, что он «самый великий путаник в мире». И д-р Герц не сомневается, что полное отсутствие каких-либо опасений с его стороны сыграло свою роль в том, что пациент стал теперь в состоянии не только строить парадоксальные намерения, но и формулировать их максимально шутливым образом. Само собой разумеется, доктор Герц способствовал этому, например приветствуя пациента в своем кабинете следующим образом: «О боже, что происходит? Вы все еще расхаживаете на свободе? Я думал, вы уже давно за решеткой — я уже просматривал газеты, нет ли там сообщений о большом скандале, вызванном вами». В ответ на это пациент обычно разражался громким смехом и сам в свою очередь, заняв такую же позицию, еще сильнее иронизировал над собой и своим неврозом, говоря, например: «Мне все равно — пусть меня посадят; в крайнем случае страховая компания обанкротится». После окончания лечения прошло больше года. «Эти формулы — то, что вы, господин доктор, называете парадоксальной интенцией, — у меня сработали. Это подействовало чудесным образом; я могу вам сказать, что за 4 месяца вам удалось сделать из меня совсем другого человека. Конечно, то тут, то там мне приходят в голову кое-какие из былых опасений, однако, знаете, теперь я могу тут же с ними покончить — теперь-то я знаю, как мне с собой обращаться!»