Эвальд Ильенков - Абстракция, Всеобщее (статьи из Философской энциклопедии)

Общий метафизический характер мышления 17‑18 вв. был связан с утратой диалектических моментов в понимании всеобщего. Для философии этой эпохи характерно сведение проблемы всеобщего к проблеме субъективно-психологической абстракции от чувственно данного многообразия. Классическую форму это представление о всеобщем приобрело у Дж. Локка, для которого всеобщее есть лишь словесно закрепленная абстракция того одинакового, чем обладают многие или все чувственно созерцаемые вещи, факты, явления, лишь «концепт», лишь словесно выраженное сходство вещей в том или ином отношении. «Общее и универсальное, — писал Локк, — не принадлежит действительному существованию вещей, но изобретено и создано разумом для собственного употребления и касается только знаков, слов или идей… Всеобщность не принадлежит самим вещам, которые по своему бытию все единичны» [5] Локк Дж. Опыт о человеческом разуме. Москва, 1898, с. 408. . К этому же пониманию примыкали в общем и целом французские материалисты 18 века, подчеркивая, однако, в отличие от Локка, что абстрактно-общие «слова» имеют в вещах основание в виде реального сходства, реального тождества этих вещей друг другу. Например, материалисты считали протяженность реально всеобщим свойством каждой вещи. Единственной попыткой диалектически поставить проблему всеобщего на почве материализма оказалась в эту эпоху философия Спинозы. Всеобщее в его учении понимается как «субстанция», т. е. как мировое единство, в лоне которого существуют отдельные вещи (модусы). Всеобщее («субстанция») есть, кроме того, причина самой себя, то общее, из которого возникают и в которое возвращаются обратно особенные и единичные тела, явления и состояния.

Слабости метафизического материализма, примыкавшего в понимании всеобщего в основном к Локку, были в 17‑18 вв. предметом постоянных атак со стороны идеализма и агностицизма. Д. Юм, отталкиваясь от локковского отрицания реальности всеобщего в самих вещах, развил целую систему аргументов против тезиса о материальности мира и его познаваемости. Философия Юма подготовила почву для так называемых критических исследований И. Канта.

Кант остро поставил вопрос о природе всеобщего в знании, в познании. Эмпирически-общее (т. е. абстракцию одинакового от всех побывавших в поле опыта человека фактов) Кант четко различил от «подлинной всеобщности», от такого всеобщего, которое можно с уверенностью и гарантией экстраполировать за пределы не только протекшего, но и «всякого возможного опыта». Эмпирически-общее (например, «все лебеди белы») всегда находится под угрозой появления противоречащего факта, отрицающего его всеобщность. Подлинное всеобщее (по терминологии Канта «априорное») не может быть опрокинуто никаким опытом. О нем мы можем заранее (априори) утверждать, что противоположный случай невозможен. К таким всеобщим суждениям Кант относит, например, суждение «все тела природы протяженны», «все тела природы имеют тяжесть» и т. д. Но эти суждения сохраняют свой абсолютно всеобщий характер не потому, что всеобщее, в них выраженное, реально вне сознания, а только потому, что «трансцендентальное единство сознания» (чувственности и рассудка) по своему устройству не может воспринимать и понимать явления иначе, чем под формой пространства и других априорных категорий. Неизвестно, протяженны ли «все вещи» на самом деле, вне сознания. Известно только, что в сознании они всегда являются таковыми и не могут являться иначе. Кант, таким образом, истолковал реальность всеобщего как «трансцендентально-психологическую реальность» и отверг ее материальный характер. Человек предписывает природе законы. Эмпирическое всеобщее в его философии было резко, без перехода, противопоставлено «априорному всеобщему», как «подлинному всеобщему», в чем сказался общий дуализм его концепции.

Гегель подверг учение Канта критике с позиций более последовательного идеализма и развернул систематически-диалектическое учение о всеобщем в мышлении. Решительно отвергая субъективистский априоризм Канта и Фихте, Гегель поставил проблему всеобщего на материалах истории развития человеческой духовной культуры. Всеобщее понимается в его философии прежде всего как «Идея», т. е. как идеалистически мистифицированный закон развития человеческой духовной культуры. От «Идеи» как «подлинно всеобщего» Гегель отличал «просто общее», «абстрактно всеобщее» как форму человеческого представления: «В высшей степени важно, как для познания, так и для практического поведения, чтобы мы не смешивали лишь общее с истинно всеобщим…» [6] Гегель Г.В.Ф. Сочинения, т. I, с. 269. «Абстрактно всеобщее» есть, по Гегелю, лишь словесно зафиксированное тождество ряда явлений друг другу, совпадающее с тем, что предшествующая логика, включая Канта, называла «понятием рассудка» . В отличие от него, подлинное, конкретное всеобщее, выражаемое в понятиях разума , есть прежде всего закон существования и изменения бесконечного ряда единичных и особенных явлений, выступающих в представлении и созерцании. Такое всеобщее уже нельзя понимать как голое сходство и тождество ряда явлений друг другу. Напротив, такое всеобщее осуществляется через различия и противоположности отдельных предметов, явлений и индивидуумов и выступает как внутренне расчлененная совокупность их бесконечного ряда, как конкретность. В качестве закона, управляющего процессом превращения единичных и особенных явлений друг в друга, конкретное всеобщее есть «душа единичного». Всеобщее есть основание и почва, корень и субстанция единичного. Отдельные вещи и соответствующие (тождественные) им представления, говорил Гегель, «живут и умирают, возникают и исчезают, род же есть их существенность, их всеобщность, и его не надо понимать только как нечто общее всем его индивидуумам» [7] Там же, с. 53. . Каждая из единичных вещей (явлений, индивидов) осуществляет в способе своего бытия лишь какой-то абстрактный момент подлинного всеобщего, истинно универсального, является абстрактной формой его проявления как в «материи», так и в «сознании».