Элизе Реклю - Эволюция, Революция и идеалы Анархизма

Нѣтъ явленія, въ которомъ эволюція не совершалась бы одновременно въ двухъ направленіяхъ: къ смерти и возрожденію; оно является какъ бы равнодѣйствующей эволюціи прогресса и упадка. Такъ паденіе Рима составляетъ во всей своей сложной совокупности цѣлый рядъ революцій и соотвѣтствующій имъ рядъ эволюцій, однѣ направлены къ его уничтоженіе, другія къ возрожденію новаго міра. Безъ сомнѣнія, паденіе этого громаднаго общественнаго организма, поработившаго весь міръ, послужило къ облегченію положенія подавленныхъ имъ народовъ, и во многихъ отношеніяхъ переселеніе сѣверныхъ народовъ, хлынувшихъ на цивилизованный міръ, было счастливымъ для исторіи человѣчества событіемъ — многіе изъ порабощенныхъ народностей сбросили тогда съ себя иго давившихъ ихъ поработителей, но науки и промышленность погибли или исчезли на время, произведенія искусства разрушались, жглись библіотеки, казалось, что цѣпь временъ порвалась, народы снова впадали въ варварство и деспота смѣнялъ еще худшій деспотъ; изъ мертвой религіи язычества возродилась новая религія, сдѣлавшаяся еще болѣе жестокой и фанатичной, чѣмъ прежняя и тысячелѣтняя ночь невѣжества и безумія, распространяемая попами, нависла надъ землею.

Точно также другія историческія событія могутъ быть разсматриваемы съ двухъ сторонъ, соотвѣтственно тысячи явленій, которыя составили ихъ, которыя проявляются въ соціальныхъ и политическихъ переворотахъ жизни націй. И дѣйствительно, всякое историческое событіе или явленіе толкуется различно, сообразно съ глубиной пониманія ихъ и предвзятой мыслью толкователя. Извѣстный примѣръ такого пониманія является толкованіе эпохи Людовика XIV, личному генію котораго приписывали богатый разцвѣтъ французской литературы того времени. «Его взоръ порождалъ Корнеліевъ», говорили нѣкоторые. Правда, вѣкъ спустя, никто не осмѣлится утверждать, что Вольтеръ, Дидеро и Ж. Ж. Руссо были обязаны своимъ геніемъ и существованіемъ взгляду Людовика XIV; однако, еще недавно не были ли мы свидѣтелями, какъ англичане превозносили свою королеву, дѣлая ее виновницей всякаго успѣха, всякаго прогресса, совершавшагося въ ея царствованіи. Хотя эта заурядная особа ничѣмъ другимъ, кромѣ своего присутствія на тронѣ въ продолженіи шестидесятилѣтняго періода, не участвовала въ этихъ событіяхъ, принужденная къ бездѣйствію самою конституціею своей страны. Милліоны людей, наполнявшихъ улицы, давя другъ друга, чтобы видѣть ее, хотѣли во что бы то ни стало видѣть въ ней всемогущаго генія процвѣтанія Англіи. Такое публичное лицемѣріе было, быть можетъ, потребностью, такъ какъ устраивая эти оффиціальныя торжества королевѣ-императрицѣ, нація восхищалась собственнымъ величіемъ. Но не всѣ подданные ея участвовали въ этомъ празднествѣ: ирландскіе фермеры подняли черное знамя возстанія, а въ Индіи голодныя толпы народа разрушали дворцы и казармы.

Существуютъ однако обстоятельства, когда прославленіе правительственной власти кажется менѣе абсурднымъ и даже можетъ быть на первый взглядъ оправдываемо. Возможно, что какой нибудь Маркъ Аврелій, талантливый министръ, могущественный филантропъ или просвѣщенный деспотъ употребляютъ свою власть въ интересахъ бѣдствующаго класса, издаютъ полезный законъ, являются защитниками слабыхъ противъ ихъ поработителей, но это только случайное счастливое стеченіе обстоятельствъ, которое даже по условіямъ своей среды, является совершенно исключительнымъ, такъ какъ сильнымъ міра сего всегда легче злоупотреблять своимъ положеніемъ, такъ какъ имъ рѣдко доступно истинное пониманіе положенія, даже если бы они, подобно Гарунъ-аль-Рашиду, захотѣли бы инкогнито сами знакомиться съ нуждами своихъ подданныхъ. Бываютъ, конечно, случаи, когда намѣренія и поступки царей и правителей могутъ быть вполнѣ благожелательны или по крайней мѣрѣ направлены въ пользу народа; въ этихъ случаяхъ общественное мнѣніе, и сами массы принуждали ихъ къ этому и иниціатива законодателя сводилась къ нулю: они уступаютъ силѣ, которая могла бы быть гибельной для нихъ и которую они на этотъ разъ употребляютъ въ свою и общую пользу, потому что движеніе массъ также часто бываетъ направлено въ сторону прогресса, какъ и реакціи. Современная исторія Европы и особенно Англіи намъ даетъ тысячи примѣровъ, когда болѣе справедливые законы издавались не по доброй волѣ законодателя, но подъ давленіемъ анонимныхъ массъ: и верховная законодательная власть, декретирующая подобные законы, является въ дѣйствительности только простой исполнительницей воли народа — ея дѣйствительнаго руководителя.