Дени Верас - Истории севарамбов

В изображении религии севарамбов Верас проявляет мало самостоятельной выдумки. Сочувственный интерес к «религии солнца» как рациональной религии довольно широко распространен в литературе XVII в. Одним из источников этой концепции была уже упомянутая нами выше книга «Le Commentaire royal», Гарсиласо, в 1633 г. появившаяся во французском переводе. Но вряд ли можно говорить о прямом заимствовании Вераса у Гарсиласо [67] G. Atkinson. The extraordinary voyages in French, pp. 108–119. , ибо Гарсиласо был отнюдь не единственным автором, популяризировавшим в XVII в. «религию солнца». Мы находим ее, между прочим, и у одного из ближайших предшественников Вераса в пропаганде коммунистических идей, у Кампанеллы [68] Кампанелла. Город солнца, стр. 109. . Граждане его идеального государства почитают единого вышнего бога. Но они «созерцают и познают бога под видом солнца, называя солнце образам, ликом и живым изваянием бога, от коего на все находящееся под ним истекают свет, тепло, жизнь, живительные силы и всякие блага» [69] Кампанелла. Город солнца, стр. 110. . Так как наибольшим почетом у них пользуется солнце, то и страна именуется «государством солнца» (civiLas solis). Близость Вераса к Кампанелле как бы подчеркивается тем обстоятельством, что то же наименование — Etat du soleil — дают своей стране и севарамбы [70] История севарамбов, стр. 194. .

При сочувственном отношении Вераса к религиозной мистификации в политических целях не всегда легко отделить то, что он искренно считает естественной, рациональной религией, от элементов, привнесенных в нее из практики положительных религий по чисто политическим соображениям. Ясно, что он не верит в голос с неба, утверждающий конституцию севарамбов; ясно, что он не верит в божественное происхождение власти вице-короля. Он считает лишь, что теория божественного происхождения, которую использовали до сих пор во вред народу, может и должна быть использована, когда просвещенный правитель ставит себе целью благо народа. Конечно, это — уступка господствующим политическим доктринам, но уступка, логически вытекающая из того, как представляет себе Верас способ осуществления идеального общественного строя. Он не видит в обществе внутренних сил, способных преобразовать его в коммунистическое общество. Он, как Мор и значительное число социалистических писателей XVIII в., возлагает поэтому задачу реформирования общества на «мудрого правителя», на идеализированного представителя просвещенной монархии. Народ, — даже фантастический народ, живущий в условиях примитивного коммунизма, — способен лишь сочувственно повиноваться реформам. Естественно, что, не особенно веря в прочность поддержки Севариса народными массами, Верас обеспечивает его поддержкой высших неземных сил.

Возможно, что такой же политически-утилитарный смысл имеет у него учение о бессмертии души и о загробном возмездии. Верас рассказывает, что наряду с изложенным выше официальным учением среди севарамбов распространены и другие теории. Часть ученых вовсе отвергает бессмертие. Другие считают, что душа материальна и что о ее бессмертии можно говорить лишь в том смысле, в каком это приложимо к материи: она может менять форму, но не может быть уничтожена [71] Histoire des Sevarambes, II, p. 117. . Верас весьма осторожно сопоставляет эти три теории, его собственное отношение к ним остается скрытым. Большинство же севарамбов предпочитает теорию бессмертия по мотивам мало убедительным: во-первых, она кажется им более правдоподобной и приятной (!), а во-вторых, она освящена авторитетом Севариса, заветы которого севарамбы склонны беспрекословно соблюдать [72] Там же, pp. 116–117. . Общее впечатление от всех рассуждений Вераса по религиозным вопросам таково, что сам он в своем рационализме гораздо более радикален, чем его севарамбы.

Изображение религиозной жизни севарамбов служит у Вераса еще одной цели — весьма завуалированной критике религиозной жизни христианских стран. Он очень осторожен. Утверждая, что религия севарамбов «наиболее соответствует человеческому разуму», он сейчас же оговаривается, что она тем не менее не самая истинная, ибо ей следует предпочесть «небесный свет Евангелия». Но без этого «божественного откровения» мнения севарамбов о божестве пришлось бы признать правильными [73] Histoire des Sevarambes, II, pp. 110. . В стране севарамбов есть небольшая группа христиан. Они пробовали вести пропаганду. Но их число не возрастает. Интересно, как излагает Верас причины этой неудачи. Севарамбы, — говорит он, — слишком полагаются на человеческий разум. Они считают странными святые таинства нашей религии и смеются над всем, что превосходит их «затемненное понимание». Они издеваются над чудесами, объясняют все явления естественными причинами, убеждены в том, что все в природе происходит в установленном порядке, согласно естественным законам [74] Там же, стр. 123–124. . В конце концов, христианские священники пришли в отчаяние, решив, что только большое чудо, «смирив разум» этих неверных, могло бы привести к их обращению. Очевидно, Верас рассчитывал, что найдутся читатели, которые поймут преимущества рационалистической логики севарамбов над христианскими доводами, опирающимися против разума на откровение. А в то же время, с точки зрения цензуры, его изложение было как будто вполне христиански-благонамеренным.