Джон Данн - Эксперимент со временем

Поскольку обе науки говорят об одном и том же будущем состоянии вселенной, рассмотрим оба принципа, приводящих нас к одному и тому же выводу, казалось бы, совершенно различными путями. И у нас есть веские основания подозревать, что эти принципы суть лишь различные способы рассмотрения какого-то одного фундаментального принципа строения вселенной.

Делая изыскания в области математической физики, Эддингтон заметил, что и «вероятности» и «действию» присуще некое очень специфическое свойство. Отсюда следовало не только то, что «вероятность» и «действие» взаимосвязаны, но и то, что отношение между ними должно явно иметь математическую природу. Вскоре догадка подтвердилась. Математическое отношение было найдено без помощи этих принципов. Но когда Эддингтон применил его для математического выражения обоих принципов, он обнаружил, что на самом деле оно превращает принцип наибольшей вероятности в принцип наименьшего действия, и наоборот. Таким образом, принципы оказались просто различными способами выражения одного и того же фундаментального факта.

Подводя итог, Эддингтон отождествляет «действие» с тем, что называется «функцией» «вероятности». «Действие, — полагает он (читая приводимую цитату, читатель не должен тревожиться по поводу своих познаний в области математики), — есть минус логарифм статистической вероятности состояния существующего мира». («Существующего» означает «существующего в данном конкретном месте времени безотносительно к тому, находится ли это место в настоящем, прошлом или будущем».)

Читатель может ничего не смыслить в логарифмах, но он все же способен понять, что вероятное «состояние мира», которое предсказывается в приведенной выше цитате, не есть вероятное состояние «действия». В противном случае в предложении утверждалось бы, что «действие» есть минус логарифм статистической вероятности своего собственного состояния! Тогда какого рода мир подразумевает Эддингтон под «существующим миром», если это не мир «действия»? Ответ может быть только один (поскольку эддингтоновское отождествление предполагает, что «действие» рассматривается как самая фундаментальная целостность): это мир, который состоит из целостностей, менее фундаментальных по сравнению с «действием».

Внеся ясность в этот вопрос, мы вправе перейти к рассмотрению того, что означает упомянутое выше отождествление, будучи выраженным не на языке математики.

Прежде всего, мы не должны забывать, что Эддингтон пишет как сторонник теории временного измерения, и для него единицы действия суть целостности, существующие в позитивной, настоящей (present) вселенной. Между тем термин «вероятности» употребляется в науке, для которой время есть просто абстракция. Следовательно, «вероятные» будущие конфигурации, изучаемые этой наукой, суть конфигурации неких целостностей, принадлежащих к миру с меньшим — по сравнению с миром Эддингтона — числом измерений.

Таким образом, отождествление примиряет две науки, одна из которых имеет дело с вероятными конфигурациями трехмерных целостностей, а другая — с существующими конфигурациями целостностей с большим числом измерений. А это означает следующее: всякий раз, когда мы (мысля в терминах трехмерной науки) допускаем наличие в «будущей» части воображаемого времени событий, имеющих максимальную степень вероятности, мы должны (мысля в терминах любой науки, признающей временное измерение) допускать наличие в настоящем (present), существующем временном поле единиц действия (реальных конфигураций более фундаментальных целостностей), упорядоченных таким образом, чтобы удовлетворять условию наименьшего действия.

Теперь нам ясно, что заявление о «вероятных конфигурациях» касается того, что мыслилось бы в виде «вещей» физиком, который считает наше поле 1 своим настоящим (present), существующим миром. А заявление о соответствующем «действии» касается того, что рассматривалось бы в виде вещей физиком, который считает некое поле более высокого порядка в нашей серии настоящим (present), существующим миром.

Субстрат , исследованный нами в предыдущих главах, очень прост по своему типу: он разрастается лишь за счет непосредственного добавления новых временных измерений. Между тем все сложные компоненты сериализма, изображенные на наших графиках, — системы наблюдателей, полей, реагентов — имеют чисто психическую природу. Если отбросить гипотезу об атомности действия, наш субстрат предстанет как некий многомерный континуум. Его можно описать следующим образом. Атомы вещества или, скажем, электроны, разделенные между собой в пространстве, тянутся во Времени 1 в виде непрерывных мировых линий, которые, в свою очередь, тянутся во Времени 2 в виде мировых плоскостей. На этот континуум мы должны наложить (что мы и сделали) систему движущихся полей, имеющую психическую природу. В результате мы получаем все главные составляющие сериализма, суть которого мы пытаемся изложить в данной книге. Но если мы допустим существование атомов действия более фундаментальных, чем электроны, то мы уже не сможем рассматривать содержимое поля 2 как просто протянутое во времени содержимое поля 1, поскольку конфигурация атомов действия предполагает временную атомность, что не только разрывает предполагаемые мировые линии, но и превращает их в потоки атомов, более фундаментальных и имеющих больше измерений, чем атомы поля 1. Впрочем, такого рода модификация не аннулирует результаты, полученные нами в предыдущих главах в ходе анализа психического аспекта рисунка.