Игорь Лебедев - 99 признаков женщин, с которыми знакомиться не следует

Полное растворение одного типа цивилизации в другом, даже более высоком и более прогрессивном, всегда губительно. Точно так же как и полное подчинение одного из супругов другому. Кстати, одна симпатичная такая «бабёнка», украшенная «золотом, драгоценными камнями и жемчугом», в Апокалипсисе именуется почему-то «Вавилон великий». Нельзя чтобы случайно! Так вот, этот «город-баба» должен неминуемо пасть из-за своей любви к разврату и роскоши (Откровение Иоанна, главы 17–18). «Город-баба» потребительской цивилизации. Цивилизации мирового бабства .

В Апокалипсисе написано: «…Суд над великою блудницею, сидящею на водах многих; С нею блудодействовали цари земные, и вином её блудодеяния упивались живущие на земле… И я увидел жену, сидящую на звере багряном… И на челе её написано имя, тайна: Вавилон великий, мать блудницам и мерзостям земным…» (Откр. 17, 1–5). Нетрудно заметить, что речь идёт о не о половой распущенности как таковой, но о цивилизации, густо замешанной на потребительских ценностях. Так Вавилон и мировое бабство предопределяют друг друга, они сливаются воедино в конце времён… Стремление к «миру и безопасности», к обеспеченности и внешней праведности всегда заканчивается крахом. И это касается не только всеобщего конца человечества, описанного в Откровении Иоанна Богослова, но и крахов поменьше. Это универсальная модель падения любых цивилизаций — и прошлых, и будущих, и настоящих.

Мне вот тут подсказывают с мест, что деление всех на «своих» и «чужих» — это уже есть начало «вавилонского строительства». Ясно, что следующим шагом будет — «для достижения благой цели все средства хороши»… Являются таким началом и выяснения, у кого есть благодать, а у кого её нет, а также и то, чья вера более спасительна.

Итак, с самого начала христианство переключилось на самые что ни на есть разделяющие вещи — спасение и наличие благодати. Мол, мир лежит во грехе, и без благодати не будет спасения от царящей повсюду пагубы.

По-настоящему, христианская часть человечества в целом так и не стала «в натуре» христианской, однако продолжает свято в это веровать. Христианство используется народами, скорее, в знаковом смысле — дабы отличить себя от «чужих» — иудеев, буддистов, мусульман…

Между тем, даже произносить словосочетание «наша вера» — не только глупо, но как-то даже и аморально. Это то же самое, что говорить «наши облака», «наши снежинки», «наше небо». Вера — если она истинна — не может принадлежать кому-то конкретно. Она неизбежно будет всеобщей. И заявляя: «наша православная русская вера» мы тем самым сознаёмся, что в действительности имеем христианство, адаптированное русскими и для русских. То есть христианство, в чём-то урезанное, кастрированное и несколько изменённое. И, в конечном счёте, не истинное. Не подходящее для всех, но зато настолько удобное для нас, что нам кажется прямо противоположное: что именно наша «вариация» христианства — самая правильная. Занятно, что это чувство охватывает решительно все христианские народы…

Ещё раз для тех, кто «не в танке»: вера (истинная) может и должна быть явлением всеобщего, космического порядка, и признаком этой универсальности и всеобщности окажется то, что данный народ будет как бы «напрягаться», чтобы не только её принять, но даже по ней и жить. Религия, идеально «сидящая по фигуре» данного народа уже самим этим фактом доказывает свою, мягко выражаясь, адаптированность к (просто)народным традициям. Настоящая вера — это трудно всегда, но никогда «влёгкую».

Так что фраза: «наша вера — христианская» выказывает одно из двух: либо это не настоящий христианин, либо — не настоящее христианство, И если вам говорят: смотрите, как всё просто — делайте то-то, то-то и то-то, и спасётесь — не верьте. Вам лгут. Вас успокаивают. Всё настоящее всегда трудно. И, заканчивая это рассуждение, скажу: всё лёгкое, приятное и удобное любят только женщины. Мы имеем историческую форму христианства, адаптированную для женщин — их восприятия, их потребностей, их способа и целей жизни. Ибо в массовом (низовом) сознании женщина господствует повсеместно.

Это в первую очередь женщинам свойственно любить и иметь «своё». Это женщины придумали и приучили своих мужиков называть религию «своей». Женщины и собственность — одно и то же. Задумывались ли вы, что фразу «Не заботьтесь для души вашей, что вам есть, ни для тела, во что одеться» — мог сказать только Мужчина? И что всё иное привнесено в христианство женщинами? И что самый факт этот до сих пор никем не осознаётся? Кстати, Пушкин писал жене: «Вы, бабы, не понимаете счастья независимости».