Владик Нерсесянц - Сократ

В сатирическом ключе обыгрывал ту же мысль о знающем незнании и знаменитый баснописец И. А. Крылов. В статье "Мысли философа по моде, или Способ казаться разумным, не имея ни капли разума" он иронически замечает: "Но кто учен, друзья мои? И когда сам Сократ сказал, что он ничего не знает, то не лучше ли спокойно пользоваться нам наследственным правом на это признание, нежели доставать его с такими хлопотами, каких стоило оно покойнику афинскому мудрецу; а когда уже быть разумным невозможно, то должно прибегнуть к утешительному способу — казаться разумным". [188] Там же, с. 363.

Просветительская линия в подходе к Сократу и в целом к античной мысли была продолжена и развита дальше А. Н. Радищевым и русскими революционными демократами XIX в.

Блестящая характеристика жизни и творчества Сократа содержится в произведениях А. И. Герцена. Сократ, по его оценке, "нанес существующему порядку в Греции тяжелейший удар"; "он осмелился поставить истину выше Афин, разум-выше узкой национальности". [189] Герцен А. И. Соч. М., 1955, т. 2, с. 172, 173. Касаясь трагической судьбы философа, Герцен отмечал, что Сократ судился как гражданин, имевший огромное влияние на своих соотечественников и отрицавший неприкосновенную основу афинской жизни. Его столкновение с афинским полисом было неизбежно.

Обстоятельный анализ философских, моральных и политико-правовых воззрений Сократа и представителей сократических школ содержится в русской университетской литературе XIX и начала XX в. [190] См., в частности: Редкин П. Г. Энциклопедия юридических и политических наук, СПб., 1873, с. 343–481; Деревицкий А. Из истории греческой этики. Харьков, 1886, с. 93 и сл.; Грот Н. Я. О философии Платона. М., 1889; Кузнецов К. А. История философии права: Античная Греция. От Гомера до Сократа. Одесса, 1917, с. 228–239; Он же. Основные моменты в истории древнегреческой философии права. Одесса, 1918, с. 77 и сл. В это же время появляется и ряд специальных исследований о Сократе. [191] См., например; Сократ и его время: Исторический очерк В. Д. Сиповского. Тени (Фантазия) В. Г. Короленко. М., 1895; Новгородцев Л. И. Сократ и Платон. М., 1901; Дусинский И. И, О занятиях Сократа поэзией. Одесса, 1905.

Известный русский писатель и неутомимый поборник справедливости В. Г. Короленко в своем литературно-фантастическом эссе о Сократе изображает афинского философа как борца против старых богов (олимпийцев) и искателя нового божества — Истины. [192] См.: Сократ и его время, с. 198. У Сократа, по оценке Короленко, была "трудная жизнь, вольная смерть". [193] Там же. Казнь философа он характеризует как "жестокую, неизгладимую неправду" афинского народа. [194] Там же, с. 156.

Живую силу знания и добра отмечал у Сократа русский юрист и философ П. И. Новгородцев. "Сократ, — писал он, — принадлежал к числу тех учителей человечества, которые проповедовали не только свою доктрину, но и свою личность. Их влияние есть тайна их индивидуальности; ее нельзя выразить словами, ее можно только чувствовать". [195] Новгородцев П. И. Указ. соч., с. 6.

Сократовскую иронию — способ сократовского отношения к призрачному знанию и ложной политике — Новгородцев характеризует как сознательное общественное служение и нравственный подвиг критики и суда над окружающей средой; в этом подвиге "философ сочетается с пророком и патриотом". [196] Там же, с. 9, 10.

Сократ, подчеркивает Новгородцев, — "философ-просветитель" и в свой век скептицизма и неверия "он идет в народ". [197] Там же, с. 11. Его цель — восстановить авторитет знания.

Новгородцев, сам будучи поклонником Сократа и в то же время неокантианцем, с одобрением воспроизводит слова известного немецкого философа, главы баденской школы неокантианства В. Виндельбанда о том, что есть лишь две оригинальные философские системы — сократовская и кантовская, — исходящие соответственно из разума и воли. [198] См.: Там же, с. 12.

Одну из глубоких мыслей Сократа, перешедшую затем к Платону, а в дальнейшем и в кантовскую философию, Новгородцев — в духе своего неокантианства — видит в идее о двойственности мироздания, о противоречии двух миров, преходящего и вечного, противоречии между идеальными основами и земным несовершенством. В таком подходе, отмечает он, заключена "попытка понять человека как участника двух миров — видимого и преходящего, с одной стороны, незримого и идеального — с другой". [199] Там же, с. 13.