Дуглас Норт - Институты, институциональные изменения и функционирование экономики

Если обратиться к развитию механизмов контроля, то мы увидим, что это был довольно длительный процесс. Хотя коммерческими спорами занимались многочисленные суды, наибольший интерес представляет3 развитие механизмов контроля, осуществляемого самими купцами [18] Мне удалось значительно улучшить представленный ниже краткий анализ развития права благодаря критическим замечаниям к начальному варианту моей рукописи, сделанными Джоном Дробаком и Уильямом Джонсом (юридический факультет Вашингтонского университета), а также Диком Гельмгольцем (юридический факультет Чикагского университета). Я хочу поблагодарить их и отметить, что за возможные ошибки в моей работе они не несут никакой ответственности. . Эти механизмы, по-видимому, берут начало в ранних кодексах поведения купеческих гильдий: кто не соблюдал соглашений, подвергался остракизму. Купцы распространили эти кодексы поведения на морскую торговлю с дальними странами, так что законы пизанских купцов вошли в морские кодексы Марселя. Орелон и

Любек стали источниками законов для Северной Европы, Барселона

для Южной Европы, а из Италии по миру распространились юридические принципы страхования и вексельное обращение (Митчелл, 1969, с. 156).

Создание более сложных методов бухгалтерского учета и их широкое распространение, наряду с введением в практику нотариального заверения свидетельских показаний, сделало эти показания надежным средством для установления истины во время споров и конфликтов между купцами. Постепенное объединение добровольных структур контроля за соблюдением контрактов, созданных самими торговыми организациями, с государственными судебными организациями явилось важным шагом вперед в укреплении контроля за выполнением торговых соглашений. Частью этого процесса явилась также длительная эволюция торгового права, начавшаяся в первых добровольных купеческих организациях, и стирание различий между решениями купеческих организаций, с одной стороны, и общепринятым обычным и римским правом — с другой. С самого начала оба типа права не очень хорошо сочетались друг с другом. Это относилось в первую очередь к вопросам возмещения морального ущерба, асимметричности информации в страховых договорах, а также к случаям обмана во время торговли. В Англии правовые кодексы, выработанные самими купцами, были в дальнейшем приняты судами общего права, но применялись с соблюдением духа торгового права, т. е. как закон, основанный на обычае. Дела, рассматривавшиеся в судах, редко становились судебными прецедентами, потому что было практически невозможно отделить обычай от фактов. Как правило, присяжных знакомили с обычаем и с конкретными фактами, а затем судья требовал, чтобы они применяли обычай, если он поддерживается фактами. Но в конце концов эта практика была изменена. Когда в 1756 году лорд Мэнсфилд возглавил Королевский суд Англии, он распорядился о том, чтобы решения выносились на основании существующих обычаев. Он также установил общие принципы, которыми следует руководствоваться при рассмотрении дел и вынесении решений. Лорд Мэнсфилд был невысокого мнения об английском общем праве и поэтому заимствовал эти принципы в основном у зарубежных юристов (Скраттон, 1891, с. 15).

Помимо того что торговое право послужило юридической основой для рассмотрения торговых споров в судебном порядке, в чем остро нуждались купцы, оно способствовало и другим изменениям, которые вели к снижению трансакционных издержек обмена. Среди них — признание ответственности принципала за действия своего агента (это правило основано на римском принципе “мандата”), что имело и положительные, и отрицательные последствия. Это позволило купцу расширить объем операций через группу агентов, но в то же время обострило проблему “принципал — агент”. Первоначально данное правило применялось только по отношению к хорошо известным агентам определенного принципала. Но доверие, которое получал агент благодаря тому, что, как все знали, он действовал на основании поручений своего принципала, давало агенту очевидную возможность извлекать выгоду из этой деятельности и для себя. Но в то же время эта привилегия помогала решать проблему “принципал — агент”. Когда принципал предоставлял агенту право использовать в своих торговых интересах то доверие, которое оказывали ему, принципалу, он имел возможность повысить альтернативные издержки агента, которые последний понес бы, если бы лишился работы. Если агент злоупотреблял своим положением, он терял не только работу, но и доверие, репутацию.