Кейс Ваайман - Духовность. Формы, принципы, подходы. Том I

Устав Бенедикта смотрит на монашескую общину как на школу для тех, кто «действительно ищет Бога» [633] The Rule of Benedict, Dublin, 1994, 58. . Божье присутствие ощущается в атмосфере защищенности и покоя, пронизывающей место и общину. Это присутствие особым образом переживается в трех ситуациях: 1) литургия совершается в присутствии Бога [634] The Rule of Benedict, 19. и исполнена благоговения перед Ним [635] 225 Ibid., 11;43. ; 2) настоятель (аббат) — заместитель Христа [636] Ibid., 2. и посредник Божьей воли [637] Ibid., 2; 5; 64. ; 3) Бог присутствует в гостях, в больных и в младших [638] Ibid., 31; 53; 85. . Духовные упражнения направлены на то, чтобы монах смог ощутить Божье присутствие. Именно — и прежде всего — жизнь в общине выводит из сосредоточенности на себе [639] Ibid., 5. , воспитывает уважение к другим [640] Cp. ibid., 34. и обращает душу к Богу [641] Ibid., Prologue 1–3. «Божественное чтение [Писания]» (лат.). — Прим. пер. . То, что верно для послушания, верно и для всех духовных упражнений (бдения, посты, lectio divina*, молитвы): они направлены на очищение сердца, чтобы сделать его восприимчивым для Божьего присутствия [642] Ibid., 2; 20; 39–41; 48. . Чистота сердца имеет два аспекта: по отношению к Богу оно исполняется благоговения [643] Ibid.; Prologue 29; chs. 2; 65; 72. , питаемого молитвой и тишиной, послушанием и чтением Писания [644] Ibid., 2; 4; 6; 9; 11; 19; 20; 31. ; по отношению к людям сердце исполняется смирения и сокрушения, выражающихся в слезах, но в то же время исполняется глубокой религиозной радости и покоя [645] Ibid., Prologue 49; chs. 6; 7; 49. 44 . Все упражнения сходятся воедино в любви: любви к Богу и любви между братьями. Конец Устава акцентирует этот момент особенно выразительно [646] Ibid., 72. .

Тоска по небесному Иерусалиму

Для монахов и живущих с ними рядом людей монастырь — это символ небесного Иерусалима, выражающий тоску по нему. «Почитание неба» — важнейший

мотив, которому дали выражение монахи Средневековья: «Монахи предпочитали пользоваться новым, ими же созданным языком для выражения той тоски по небу, которая настолько завладевала сердцем каждого созерцательного по натуре человека, что это сделалось главной отличительной чертой монашества» [647] J. Leclercq, Initiation aux auteurs monastiques du moyen age, Paris, 19632, 55. . Монастырь представляет небесный Иерусалим в осязаемой форме. Все, что в нем происходит или что исходит от него, есть некая возможность стать причастным к этому Иерусалиму. Монашество в этом смысле есть предвкушение (praegustatio) небесной радости. Монахи и живущие в монастыре верующие миряне как бы «вмаливают» в себя небесный Иерусалим. Их тоска по Иерусалиму — это способ, посредством которого это небесное отечество делается для них «ощутимым на вкус». Эта тоска происходит из затронутости болью любви (compunctio). Скорбь о своей потерянности пробуждает в них тоску, влекущую их к Богу. Так странник уже издалека «предвкушает» родную землю [648] Gregory the Great, Moralia lib. 7, cap. 13 (PL 75, 774–775). .

Духовность и искусство

В 787 году на II Никейском соборе спор об иконопочитании разрешился в пользу его сторонников. Чтобы оправдать парадоксальную ситуацию присутствия трансцендентного Бога в видимой иконе, созданной человеческими руками, собор провел защиту, в которой сошлись три аспекта. Они смогут пригодиться нам при описании духовности изобразительного искусства [649] Мы следуем Ф. Маасу, который основывается па исследовании Жан-Люка Мариона: Jean-Luc Marion, Das Pmtotyp des Bildes, в Wozu Bilder im Christentum? Beitrage zur theologischen Kunsttheorie, Hrsg. A. Stock, St. Ottilien, 1990, 117–135. Cm.: F. Maas, Schmnheid vraagl от goedgezelschap, Vught, 1997, 11–18. .

В иконе нет непосредственного присутствия Бога. Присутствие Бога даруется лишь тому, кто в процессе истолкования обращается к Трансцендентному [650] F. Maas, ibid., 13. . (2) Икона направляет прочь от самой себя и воздает честь Святому [Богу]. Благоговейный взгляд на икону означает, что на тебя смотрит сам Святой, от Которого данная икона получает свое достоинство и Которому она его возвращает [651] Ibid., 13. . (3) Осуществляемое в иконе есть непрерывный переход от видимого к невидимому, так же как во Христе человеческая и божественная природы постоянно переходят одна в другую 24'’.

Элемент интерпретации

«Самобытное не просто находится в нашем распоряжении; действительно самобытная реальность дается нам не вдруг, и мы не вдруг прикасаемся к ней, чтобы воплотить ее» [652] Ibid., 14. . Духовный взгляд на произведение искусства — это истолковывающий взгляд, так же как творение духовного произведения искусства есть истолковывающее творение — нащупывание самого существенного. Хороший пример такого истолковывающего взгляда — живописная манера Пита Мондриана. Глядя на его картины, можно подумать, что он увидел и воплотил предсуществовавшую гармонию. На самом деле этому заключительному моменту спокойного равновесия планов, линий и цветов предшествовало множество этюдов, в которых, идя от конкретных объектов, он добивался того, чтобы уловить их сущностную структуру. Когда он писал деревья, он изучал каждое из них, стремясь схватить более глубокую реальность. Эти этюды были упражнениями в искусстве сущностного видения. Гуляя по Парижу, Мондриан изучал крыши и фасады большого города так же, как раньше он пытался усмотреть сущностную структуру деревьев. Вот как он описывал в 1942 году эту манеру живописи: «Прошло очень много времени, прежде чем я пришел к прозрению, что индивидуальная форма и естественный цвет вызывают субъективные состояния чувств, затемняющие чистую суть реальности. Естественные формы внешне изменяются, но реальность остается верна себе самой. Изображение чистой реальности необходимо требует, чтобы естественные формы были сведены к постоянным элементам формы, а естественный цвет — к первичным цветам» [653] Цит. Б. Борхертом (Borchert) в К. Waaijman, Mystiek in het joodse leerhuis, в Speling'АЪ, 1981, № 1, 106. . Тот, кто рассматривает картины Мондриана, видит результат процесса поиска. По ходу этого поиска взгляд художника преобразился в спокойное видение сути. То же самое мы наблюдаем у Поля Сезанна. Согласно ему, подлинный художник ищет подлинной реальности. Внешнее он оставляет позади. Все его внимание сосредоточено на элементарной простоте самой реальности. В этом смысле, согласно Сезанну, через живописное полотно как его творец, так и его зритель приходят к новой жизни и рождаются в новый мир [654] !9J. van der Lans, Kemeruaring, esthetische emotie en religieuse betekenisgeving, Nijmegen, 1998, 19–20. .