Кейс Ваайман - Духовность. Формы, принципы, подходы. Том I

Совет — это способ, посредством которого происходит обучение [1690] L. Ruppert, ja’ats, в TWATlll (1982), 718–751. . Ищущий совета подвергает себя воздействию чужого мнения: царь прибегает к совету; тот, кто обращается к предсказателю, выслушивает речи предсказателя; мудрый человек открыт влиянию учеников и коллег (Притч 12:15). Поскольку многие люди взирают на это, дело обсуждается с разных точек зрения (Притч 11:4; 24:6). Без совета дела идут плохо, но когда много советчиков, успех обеспечен (Притч 15:22).

Мудрые люди становятся мудрыми потому, что практикуют игру в вопросы и ответы (Притч 26:16), научены в искусстве убеждения (Притч 16:21–24) и направляют мысли людей (Притч 13:14). Обучение протекает при совещании с мудрыми: «Общающийся с мудрыми будет мудр» (Притч 13:21). Взаимные совещания составляют суть деятельности мудрых. Поэтому они специально размышляли над «советом»: «Задача мудрых (как профессионального класса) состояла в построении теорий о “советах” и “советчиках”» [1691] Ibid., 729. . Они давали или брали советы и размышляли над процессом.

Мудрое высказывание

Притча (машаль) была важным подспорьем к наставлениям в школах премудрости [1692] Cm. G. von Rad, Wisdom in Israel, Nashnville — New York, 1972, 25–34. . Каждый учитель добавлял новые притчи к сборнику старых (Притч 22:17; 24:23). В этих притчах случаи из жизни обсуждались по отношению друг к другу и сравнивались. Обучающийся ставил себя между ними и стремился выступить в роли мудреца. В наши дни мы с трудом можем представить себе, что значили притчи для повседневной жизни: «Редко еще можно встретить людей, для которых хранящиеся в памяти притчи есть нечто большее, чем цветистые риторические выражения, чья жизнь и мысли так сильно зависят от их помощи, что они служат важными указателями при принятии как больших, так и малых решений» [1693] Ibid., 26. . Притча состоит из двух сообразных или противоположных частей, в которых выслушиваются два случая из жизни, один в сравнении с другим. Между половинами притчи происходит вот что: ученик как бы стоит между ними, одновременно выслушивает обе и проигрывает их в уме. Должно быть, это был творческий процесс, который в определенной мере все еще проявляется в разнообразии притч. То есть иногда единичный образ из практики проигрывается в нескольких сравнимых ситуациях. Так, например, «плавильня» в одном случае ассоциируется с очищением сердца (Притч 17:3), тогда как в другом относится к испытанию мудреца, которого хвалят (Притч 27:21), то есть обе притчи вновь образуют сопоставимое целое! В сопоставимых ситуациях два опыта сталкиваются друг с другом в ученике, который стоит между ними.

Формирующий центр

Все школы духовности считали себя центрами, в которых посредством изучения многообразного пережитого опыта и интенсивного общения выявлялась золотая середина, которая вела прямо к цели.

Золотая середина

Поскольку монахи-пустынники доходили до предела, им всегда угрожала опасность впасть в чрезмерность. Например, некоторые постились столь фанатично, что, будучи полностью изнурены, становились жертвой грабителей или хищных животных. Поступая таким образом, они забывали о тщательно рассчитанной «середине» из двух булочек в день, которые обеспечивали и здоровое физическое состояние, и свободный дух. Фанатики, переходя границы плодотворной середины, попадали в разные опасные области: нездорового самомнения, чрезмерного истощения, галлюцинаций и т. п. Аналогичное своеволие угрожало и в молитве, и в бдениях, и в чтении Писания. Некоторые спали так мало, что уже не могли уснуть! С помощью многочисленных примеров [1694] Johannes Cassianus, CoUationes, 1, 23; 2, 5–8; 17, 24. святые отцы разоблачали эти крайности как «слишком великие» или «слишком малые» (nimietas) 7''. Основная суть в том, что как «слишком великое», так и «слишком малое» ведут в пропасть.

Есть старая поговорка о том, что крайности сходятся: akmtetes isotetes. Поскольку чрезмерный пост приводит к тому же, что и переедание, а слишком продолжительное бодрствование для монаха так же пагубно, как тяжелый сон. Поскольку неизбежно, что человек, который ослаб от чрезмерного воздержания, возвращается к тому состоянию, в котором нерадивый становится жертвой своей небрежности. Поэтому мы часто встречаем людей, которых не смогло прельстить чревоугодие, но которых изнурил неумеренный пост, и из-за постигшей их слабости они впали в ту самую страсть, которую уже победили. Неразумное бодрствование и ночные бдения также изнуряли людей, которым уже не мог помочь сон. Таким образом, следуя словам Апостола, «взяв праведность в правую и левую руки», мы должны воздержанно, шаг за шагом прокладывать себе путь между любыми крайностями, руководствуясь свободой выбора так, чтобы мы, с одной стороны, не сошли с дороги воздержания, предписываемой преданием, а с другой, из-за пагубной нерадивости не попали под власть обжорства и желудка [1695] Ibid., 2, 16. .