Гилберт Райл: Понятие сознания

Впечатляющее, но ложное утверждение, к которому, кажется, вынуждает нас эта формула, гласит, что все происходящее неизбежно или предопределено и, что звучит еще хуже, логически неизбежно или логически предопределено — наподобие того, как логически неизбежно за каждым четным числом следует нечетное. Так что же означает «неизбежный»? Сход снежной лавины, вероятно, практически не предотвратим. Альпинист, оказавшись непосредственно на пути снежного схода, сам ничего не может сделать, чтобы остановить его или уклониться от него, хотя землетрясение, случись оно по счастливому совпадению, пожалуй, могло бы изменить направление схода, или же альпиниста можно было бы спасти с помощью вертолета. Его положение гораздо хуже, но именно только гораздо хуже, чем положение велосипедиста, едущего на полмили впереди громадного парового катка. Крайне маловероятно, что паровой каток вообще нагонит его, и даже если это произойдет, то, скорее всего, водитель притормозит или сам велосипедист вовремя посторонится. Но эти затруднительные положения альпиниста и велосипедиста различаются лишь степенью. Лавина практически непредотвратима, но не логически неизбежна. Логически неизбежными могут быть лишь заключения из заданных посылок, а лавина — не заключение. Доктрина же фаталиста, напротив, гласит, что все абсолютно и логически неизбежно в таком смысле, в каком сход снежный лавины не является абсолютно или логически неизбежным; что мы все абсолютно и логически бессильны там, где даже злосчастный альпинист просто попал лишь в отчаянно скверную переделку, а велосипедист вообще вне реальной опасности; что узы Закона Противоречия вынуждают все идти так, как оно идет, подобно тому, как за нечетными числами обязательно следуют четные. Какого же рода узами являются эти чисто логические узы?

Конечно, в бесконечно многих случаях истинность одного высказывания с необходимостью делает истинным другое высказывание. Истинность того, что сегодня понедельник, делает необходимой истинность высказывания, что завтра — вторник. Невозможно, чтобы сегодня был понедельник, без того что завтра будет вторник. Заявивший: «Сегодня понедельник, но завтра — не вторник» — воспринимался бы как человек, чья левая рука не ведает, что творит правая. Однако сами события не могут сделаться необходимыми посредством истин — таким образом, каким одни истины влекут за собой другие истины или делают их необходимыми. Вещи и события могут быть темами посылок и заключений, сами же быть посылками и заключениями они не могут. Словом «следовательно» можно предварять утверждение — к человеку же или снежной лавине ни «следовательно», ни «возможно, нет» не прикрепишь. В какой-то мере это аналогично высказыванию: в то время как в предложение может входить или не входить инфинитив с отделенной частицей [to], дорожное происшествие не может быть ни наделено таким инфинитивом, ни лишено его, — даже если ему сопутствует множество предложений с таким инфинитивом или без него. Правда, снежный сход может быть практически неизбежен, а заключение некоторого аргумента может быть логически неизбежным, однако в снежном сходе ни присутствует, ни отсутствует неизбежность следования вывода из аргумента. Теория фаталиста — это попытка перенести на происходящее неизбежное следование заключений из обоснованных посылок. То, что мы хорошо осведомлены о практической неизбежности некоторых вещей вроде снежных лавин, помогает нам свыкнуться с точкой зрения, будто все действительно происходящее неизбежно, только неизбежно не так, как бывают неизбежны одни лавины, а другие — нет, а так, как неизбежны логические следствия, если даны их посылки. Наш фаталист попытался характеризовать случайные происшествия с помощью предикатов, присущих лишь заключениям из аргументов. Он попытался увенчать мой кашель логическим заключением Q.E.D. [53] Аббревиатура: «что и требовалось доказать»

Прежде чем обратиться к извлечению некой морали из дилеммы: все, что есть, должно было быть, и: кое-что из случившегося можно было предотвратить , — я хочу вкратце обсудить еще один момент, возможно, представляющий только специальный интерес для профессиональных философов. Если в том районе города, где были опасные перекрестки, дорожный инженер сконструировал объездной путь, он вправе заявить об уменьшении числа дорожных происшествий. Он может сказать, что за счет реконструкции его участка дороги была предотвращена масса инцидентов, которые случились бы, не будь осуществлена такая реконструкция. А теперь, допустим, мы попросим его дать нам перечень конкретных случаев, которые он предотвратил. Ему ничего не останется, как только посмеяться над нами. Если инцидент не произошел, значит, нет и «того», что заносят в перечень «предотвращенных случаев». Он может сказать, что происшествия таких-то видов, которые обычно случались часто, теперь редки. Сказать же: «Столкновение вчера в полдень вот этой пожарной машины с той молочной цистерной на этом углу, к счастью, было предотвращено», не может. Такого столкновения не было, потому он и не может сказать: «Это столкновение было предотвращено». Обобщим сказанное. Указывая конкретное происшествие или давая ему название, мы никогда не сможем сказать о нем: «Это происшествие было предотвращено», и этот логический трюизм как бы подталкивает нас к заявлению: «Никакие происшествия нельзя предотвратить» и, следовательно, «Нечего и пытаться гарантировать или предотвращать какое-либо происшествие». Так что, пытаясь сказать, что кое-что из происходящего можно было предотвратить; что некоторые несчастные случаи, скажем, на воде, не произошли бы, умей их жертвы плавать, мы, кажется, попадаем в странную логическую переделку. 0 конкретном человеке можно сказать, что он бы не утонул, если бы умел плавать. Но мы не можем заявить: тот прискорбный несчастный случай на воде был бы предотвращен уроками плавания. Ибо если бы тот человек научился плавать, он не утонул бы, и тогда мы не смогли бы обсуждать именно данный несчастный случай, о котором готовы сказать: это было бы предотвращено. Мы вообще лишились бы всякого «это». Предотвращенные несчастья — не несчастья. Короче говоря, логика не позволяет нам сказать о каком-то конкретном несчастье, что оно было предотвращено, а это звучит как присловье: никакие несчастья логически не предотвратишь.