Сергей Трубецкой - Учение о Логосе в его истории

Таким образом, здесь представление о Божием царстве или царствовании, владычестве или управлении теснейшим образом соединяется с эсхатологическим представлением будущего века, будущей жизни, а эсхатологическая сторона непосредственно соединяется с этической: ищите прежде всего царства Божия и правды его, и все (прочее) приложится вам. Если добро царства состоит с нравственной точки зрения в прощении грехов, искуплении, освящении, совершенной правде и совершенном Богопознании, то это нравственное добро понимается вместе с тем и как начало бесконечно полной жизни или как всесильное благо: точнее, самое добро вытекает из этого блага и постольку дает блаженство – участие в жизни и воскресении, в том мессианическом пире, о котором говорили пророки.

Весь спор о том, следует ли понимать «царство» в нравственном или эсхатологическом смысле, зависит от недостаточного понимания его религиозного смысла,

– 434 –

религиозного источника самого нравственного учения Иисуса: в Его Богосознании и эсхатология имеет нравственное содержание, и этика заключает в себеэсхатологию царства: основным началом нравственности является Бог, а Бог всесилен, и потому Его правда и милость, осуществляющиеся и теперь, имеют раскрыться вполне и окончательно в непосредственно близком будущем. В сознании непосредственной близости Божией заключается и сознание близости Его царства, самое «ведение» которого есть признак не слабости, а милосердия и любви Божией к погибшему.

Подобным же образом разрешается и спор о том, следует ли считать царство Божие за нечто уготованное от века, что имеет явиться внезапно и застигнет людей, как сеть, или же в нем следует видеть нечто становящееся, осуществляющееся. Согласно учению Христа, то самое царство Божие, которое имеет прийти внезапно, уподобляется малой закваске, горчичному семени, засеянному полю. Здесь опять‑таки эсхатология соединяется с представлением о духовном, нравственном росте грядущего царства. Семя сеется, дает росток, зелень и колос, который зреет до времени окончательной жатвы, сбора зерна. Между севом и жатвой, как между семенем и плодом, существует внутренняя связь. « Тайна царствия», составляющая особенность учения Христа, именно и состоит в том, что это царство, имеющее наступить во славе, уже и теперь незаметно, скрыто присутствует в людях, растет в них, поскольку они внутренно усиливают себе начало жизни или новый божественный порядок жизни. Семя этой вечной жизни, семя царства, есть слово Божие, которое насаждается в людях. В этом слове скрыто заключается начало возрождения, воскресения и жизни, которою принявшие слово обладают внутренним образом уже теперь, «в веке сем», среди гонений и скорби. Апостол Павел, а затем и Иоанновы писания подробнее развивают это учение; но уже из притч евангельских явствует, несомненно, что оно восходит к самому Христу.

Правда, в целом ряде текстов «царство» изображается, как мзда, – согласно ветхозаветной схеме, по которой всякое человеческое действие имеет свою мзду, как свое необходимое последствие . Но, не говоря уже о том, что с той высшей нравственно–религиозной точки зрения, на

– 435 –

которой стоит Христос, нельзя допустить мысли о внешнем отношении мзды к доброму действию, мы видим из самых текстов, что представление о внешних наградах за отдельные заслуги положительно исключается: раб, творящий волю господина, не имеет права приписывать себе заслугу и требовать за нее награды. Мзда дается даром, как милость: «жизнь» есть мзда царствия, не внешним образом прилагающаяся за отдельные дела, а внутреннее последствие принятия царства. Прощение есть мзда прощения, так как, только проникаясь прощением ближнему, человек усваивает прощающую милость «Отца». Как милость и праведность суть «плоды царства» (Мф. 21, 43), так и блаженство: «блаженны нищие духом, так как их есть царство небесное», «блаженны кроткие, потому что они Бога узрят». Из таких «заповедей блаженства» мы видим, что не только нет внешних дел, за которые дается мзда, но нет даже внешних заповедей: и заповеди, и добрые дела, и царство, и блаженство сводятся к милости и совершенству Отца как всесильному источнику блага. Будьте блаженны и будьте совершенны – вот заповедь царства.

II

Но чтобы понять милость Отца, надо понять и Его суд , Его величие и святость , Его могущество . Царство Божие, – поскольку оно тожественно с вечною «жизнью», которая сообщается, как внутреннее духовное начало, уже «в веке сем», – может рассматриваться, как «имманентное» человеку, как нравственная сила: царство Божие внутри нас. Но вместе с тем и прежде всего оно «трансцендентно», – внешне миру и противоположно ему. Оно не есть результат культурной или этической деятельности человека, не есть человеческое царство: оно представляется как божественный порядок, который осуществляется и наступает единственно действием всемогущей силы Божией. Нравится ли это или нет современным моралистам, таково несомненное учение Христа; и чтобы понять это учение, хотя бы чисто исторически, надо иметь в виду обе стороны его – нравственную и эсхатологическую, которые связаны нераздельно. Подобно