Сергей Трубецкой - Учение о Логосе в его истории

древними именами, заключали в себе диавольские семена ереси и «лжеименного знания», преследовались с особою строгостью, истреблялись беспощадно и с давних пор: в Ефесе, где подвизались некоторые бродячие иудейские заклинатели – «какие‑то семь сыновей иудейского первосвященника Секвы», – проповедь апостола Павла имела такой успех, что «из занимавшихся чародейством многие, собрав книги свои, сожгли их перед всеми и сложили цену их, и оказалось их на 50 000 драхм» (Act. 19, 19). Наряду с магическими книгами уничтожались и другие. Уцелели (в отдельных списках и большею частью в переводах) лишь наиболее невинные, и то – благодаря христианским интерполяциям и переработкам. Но поэтому уцелевшее имеет для нас двойную цену; если даже в том, что сохранилось, несмотря на двойную цензуру иудейства и христианства, так много гностических элементов, то мы имеем полное право предполагать, что их было еще больше в тех памятниках, которые истреблялись за явное нечестие и лжеучение.

Какое же практическое употребление делалось из всего этого гностического материала? Что в еврействе и самаритянстве развивалось сектантство, это не подлежит сомнению, как ни скудны наши сведения об этом сектантстве [564] Помимо фарисеев, саддукеев и ессеев мы знаем – по имени только – секты генистов, меристов, галилеян, эллиниан, баптистов, о которых говорил Иустин (dial. 80), самарян, масбофеев, о которых говорит Евсевий (Euseb., Hist. Eccl. IV, 22, 7), и все те иудейские секты, о которых свидетельствует Епифаний (Наеr. IX–XX). Сюда следует присоединить еще самарянскую секту Досифея и, может быть, ферапевтов Филона. . Но гностические идеи, рассмотренные нами, были распространены в еврействе и помимо сект, и повсюду они вели к однородным результатам: теоретическому суеверию соответствовало суеверие практическое, «лжеименное знание» вело к магии .

В магии и состояла суть премудрости первоначального гностицизма – τὸ τῆς σοφίας κεφάλαιον {35} 35 вершина премудрости (др.-греч.). , по

– 390 –

свидетельству Кельса [565] Orig. с. Celsura (ed. Koetschau) VI, 38 и 39... τί με δεῖ καϑαριϑμεῖν ὅσοι καϑαρμοὺς ἐδίδαξαν ἤ λυτηρίους ὠδὰς ἤ ἀποπομπίμους φωνὰς ἤ κτύπους (strepitus, обычное средство) ἤ δαιμσνίους σχηματισμούς, ἐσϑήτων ἤ άριδμων ἥ λίϑων ῆ φυτῶν, ἥ ριζῶν καὶ ὅλων παντοδαπῶν χρημάτων παντοῖα ἀλεξιφάρμακα {155} . . Волхвами были первые самарянские гностики – Симон, симониане и Менандр, qui et ipse ad summus magiae pervenit {36} 36 который и сам достиг высших степеней в магии (лат.). (Iren. I, 23, 5 Just. Apol. I, 26, 4). Ессеи славились своим знахарством, вйдением имен ангельских и тайных целебных средств (Jos. do bello Jud. II 8, 6–7); ебионеи и елкезаиты занимались волхвования–ми, смущая простой народ, причем елкезаиты в качестве предвещателей именовали себя «прогностиками» [566] Cp. Hilgenfeld Ketzergesch., 231; предсказатель Эпименид называется γνωστικώτατος у Диогена Лаэрция 1, 10, 14. . Магии преданы были «ведуны», или «гностики» всевозможных толков, офиты, которых Ориген прямо называет «тоетами», Басилид, карнократиане, валентиниане, Марк (magicae imposturae peritissimus) [567] Ср. Hilgenfeld, ib. (index) Magie. {37} 37 искушеннейший в магическом обмане (лат.). , гностики, о которых свидетельствует Плотин [568] πρόϑ τ. γνωστικούς. , и те, которым принадлежала книга Pistis Sophia (стр. 277 cл.). Магия обнимала в себе заклинания, дававшие господство над архонтами небесных сфер и над духами и демонами поднебесными; она давала свободный пропуск через загробные мытарства и чудодейственную силу врачевания от всяких зол в настоящем веке. Она обнимала в себе гадания всякого рода, мантику, астрологию, «математику» {38} 38 под «математикой» здесь подразумевается искусство составления гороскопов. и иные художества – между прочим, любовные фильтры и талисманы [569] Amatoria и agogima у симониан (Iren. I, 23, 4) и Карпократа (I, 25, 3). Отсюда постоянная связь между блудом и магией, которая ведет свое начало от времен допотопных (Б. VI). Ср. Blau, D. altjьdische Zauberwesen (1898) 24, 53 и др. passim. . Магия основывается на познании тайн духовного мира, на сверхъестественном откровении, которое сообщалось путем предания. Нередко такое предание простиралось лишь на имена и заклинательные формулы: самое гностическое миросозерцание или «системы» различных гностиков служили лишь обоснованием, подстройкой этой практической мистики. Не умозрительный, а практический интерес обусловливал успех гностицизма.

Но магия процветала не в одних гностических сектах; она имела громадное распространение в еврействе