Сергей Булгаков: Невеста Агнца

(1) Civ. XII, 27. Quis tamen impie decipiat, ut dicam Deum malas hominum voluntates, quas voluerit, quando voluent, ubi voluerit in bonum non Posse convertere? Sed cum facit, per misericordiam facit: cum autem non facit, per iudicium non facit. Quoniam cuius vult miseretur et quem vult abdurat. Secundum illam vero voluntatem suam, quae cum eius praescientia semoiterna est, profecto in coelo et in terra omnia quaecumque voluit, non solum praeterita vel praessentia. sed etiam futura iam fecit (Ps. CIII, 3 bis) (De civ. Dei, 1. XXII, II, 2, 753, Mgn, t 41). Cp: Enchyr. 98. Поэтому и существует пророчества idem quippe Deus utraque aetemam beatitudinem sanctorum et perpetua supplicia impiorum promisit, utraque ventura esse praedixit (ib, c. III).

(2) В IX веке споры о предестинационизме сосредоточиваются около имени Готшалька, который представил Собору в Quierzy (843) след. исповедание. credo et profiteor Deum omnipotentem et incommutabilem praescisse et praedestinasse angelos sanctos et homines electos ad vitam gratis aeternam, et ipsum diabolum, caput ommum daemoniorum, cum omnibus

607

ствует собственно человеческое самоопределение от свободы (последняя, по крайней мере, исчерпывается первородным грехопадением, а после него прекращается)? Если иметь две соотносящиеся величины: абсолютное всемогущество и всеведение Божие на одной стороне и немощное, порабощение грехом человеческое естество на другой, то ясно, что последнее при всех условиях, положительно или отрицательно, определяется произволением Божиим. А это произволение в своей непостижности и сокрытости от человека является божественнымпроизволом. Августинизм и есть такая система божественного произвола, применяющего, в отношении одних, любовь и снисхождение, а в отношении других справедливость, хотя можно ли при наличии такого радикального детерминизма даже говорить о справедливости, которая предполагает вменение и, следов., вменяемость? По крайней мере, в уголовном праве справедливость опускает свой меч и отказывается судить тех, кто по состоянию своему признается невменяемым и безответным, а здесь беспощадному суду отдаются не только взрослые, но и новорожденные дета. Фактически получается, что вся ответственность за судьбы твари бл. Августином возлагается на Бога (1).

suis, propter praescita certissime ipsoram propria futura maila merita aeternis (B. Labaud, 1. c. 20906-7).

Потребовался ряд соборных постановлений, чтобы заткнуть эту догматическую дыру, и однако Тридентскому собору пришлось снова анафематствовать мнение, ut pote divina potestate praedestinatos ad malum. Gotteschaleus утверждал, что Христос пролил Свою кровь только за избранных. «Illos omnes impios et peccatores, pro quibus Filius Dei nec Corpus assumpsit, nec orationem, nec dico sanguinem fudit: neque pro eis crucifixus fuit» (Mg. S. L., t. 121, Hincmar, de praedestinatione, c. 366, C—D.).

Собор в Валенции 855 г., против Гинкмара и собора в Quierzy признает gemina praedestinatio (вслед за Готшалком и его последователями). 3-ий канон: Fidenter fatemur praedestinationem electorum ad vitam et praedestinationem impiorum ad mortem... in malis vero ipsorum malitiam praescivisse, quia ex ipsis est, non praedestinasse, quia ex illo non est...

У Ансельма Кентерберийского тоже находим двойную предестинацию (De concordia praedestinatiae Dei cum libero arbitrio, q. II, P. L., t. 158, 520 AB: Praedestinatio non solum bonorum est, sed et malorum dici potest quemadmodum Deus mala quae non facit dicitur facere, quia permittit. Nam dicitur hominem indurare cum non emollit, ac indicere in tentationem cum non liberat. Non est ergo inconveniens si hoc modo dicimus praedestinare malos, ut eorum mala opera, quando eos et eorum mala non corrigit. Тем не менее, предопределение сочетается co свободой воли (с. III)).

(1) Благодушное соединение предестинационизма, при котором вся ответственность за судьбы твари возлагается на Бога, с попыткой сохранить свободу и личную ответственность, встречаем мы у преосв.Феофана в его толковании послания к Римлянам, ч. I, 531-2: по поводу стт. 29-30, гл. VIII здесь говорится: «предопределение есть непостижимое действии предвечного Бога, но оно явно требуется гармонией Божеских свойств и совершенств… Он ведает и начало, и продолжение, и конец всего сущего и бывающего, — ведает и последнее свое определение участи каждого, как и всего человеческого рода, — ведает, кого коснется Его последнее, приидите, и кого

608

Если бл. Августин формально и преодолел манихейство, борьба с которым, внешняя и внутренняя, была делом его юности, то в системе предестинационизма он принимает его внутрь и делает Бога ответственным за добро и зло, для чего в манихействе, с большей последовательностью, имелось два бога: белобог и чернобог. Сотериология здесь становится и эсхатологией. Бог в предвечном плане Своем, еще до рождения, предназначает одних ко спасению, других оставляет (т. е. отрицательно предназначает на погибель). Как это позднее со всею последовательностью выразит Кальвин, Бог создал часть человечества для ада, как и вообще ад, во славу Своего могущества, suverenitas, a бл. Августин саркастически называет оригенствующих «жалостниками», miserecordes. Здесь вопрос эсхатологии восходит уже к общему учению о Боге и основаниях творения мира: здесь расходятся пути христианства и... ислама. Следует еще отметить ту черту предестинационизма, что он есть антропоморфизм, именно без остатка включает Бога во временный процесс (конечно, как и кальвинизм). Хотя и там, и здесь говорится об а aeternum propositum, однако тут же неожиданно вводится временное prae: praescientia, praedestinatio. Дело представляется так, как будто Бог, прежде чем творить мир, подумал, предопределил, и затем сотворил мир по заранее решенному плану, который Им и выполняется (здесь есть сходство с деизмом, разница лишь в том, что в деизме все уже включено заранее в механизм мира, так что Бог в его жизнь уже не вмешивается, а здесь вмешательство осуществляется непрерывно). Такое представление (очевидно, навеянное заведомо антропоморфическим языком ап. Павла в Римл. VIII, 28-30), очевидно, недостаточно для выражения отношения Бога к миру, но мы не находим иного у бл. Августина (несмотря на то, что именно у него — в Confessiones — мы встречаем наиболее сильное в патристике учение о времени