Иоанн (Зизилуас) - Бытие как общение

Исторический аспект такого развития является очень неясным и здесь он прямо не представляет для нас интереса. [30] Очень необходимо подробное исследование этой проблемы. О понятии"субстанция"смотри сочинение С. Стида"Божественная субстанция", 1977. Довольно общее, но очень тщательное обсуждение проблем философской терминологии в отношении этой темы можно найти в теперь устаревшем, но все еще довольно полезном сочинении С. С. Вебба"Бог и личность", 1918. Я сам верю, что ключ к такому развитию следует искать у западного греческого писателя Ипполита, который возможно первым использовал греческий термин"prТswpon" — в подражание Тертуллиану? — в тринитарном богословии. Было бы интересно исследовать нюансы термина"ипостась","ипостась", которые показывали его отличие от термина"субстанция". [31]

Однако ни один из них не может объяснить важный шаг отождествления"ипостаси"с термином"лицо"без изучения более широких философских изменений, которые имели место в патристический век в отношении греческой мысли.

Более глубокое значение отождествления терминов"ипостась"и"лицо", значение, революционная природа которого в развитии греческой мысли, по–видимому, не удостоилась внимания историков философии, заключается в двустороннем тезисе: а) Лицо больше не является дополнением к бытию, категории, которую мы дополняем к какой‑то конкретной единице–сущности, если мы уже установили и подтвердили его онтологическую ипостась. Оно само является ипостасью этого бытия. б) Сущность больше прослеживает свое бытие от самого бытия, то есть само бытие не является абсолютной категорией; они прослеживают свое бытие от лица, а именно от того, что составляет бытие, то есть дает возможность сущностям быть сущностями. Другими словами, от какого‑то свойства к бытию (своего рода маска) лицо становится самим бытием и одновременно — очень важный момент — составляющим элементом ("принципом"или"причиной") бытия.

Чтобы придти к такому, к такой радикальной переоценке онтологии греческой мысли, два важных"воздействия"должны были иметь место в сфере патристического богословия. Первое касается того, что я только что назвал онтологической абсолютностью космологической необходимости. В соответствии с библейским богословием, о котором Отцы не могли не знать, мир не является онтологически необходимым. Хотя древние греки согласились в вопросе об онтологии мира, что он сам по себе является чем‑то необходимым, библейское учение о творении" из ничего "обязывало Отцов ввести в онтологию радикальное различие, чтобы проследить происхождение мира к онтологии вне мира, то есть к Богу. [32]Таким образом, они прорвали круг закрытой онтологии греков и одновременно сделали нечто гораздо более важное, что представляет для нас прямой интерес: они сделали бытие — существование мира — продуктом свободы. Вот как было осуществлено первое"воздействие": с учением о сотворении" из ничего ","принцип"греческой онтологии,"ўrcѕ"мира, был переведен в сферу свободы. То, что существует, было освобождено от самого себя; бытие мира стало свободным от необходимости.

Но имело место также и второе"воздействие", которое привело к дальнейшей переоценке греческой онтологии. Не только бытие мира было возведено к личностной свободе, но и бытие Самого Бога отождествлялось с личностью. Это"воздействие"было вызвано спорами о Пресвятой Троице главным образом благодаря богословию каппадокийских Отцов и, прежде всего благодаря св. Василию. [33]Здесь нас не интересует это богословие за исключением одного важного пункта, который к несчастью обычно не замечают. Как известно, окончательная формула о Святой Троице говорит об"одной сущности и трех лицах"(m…a oЩs…a, tr…a prТswpa). Поэтому можно сказать, что единство Бога,"онтология"Бога, состоит в сущности Бога. Это возвращает нас к древнегреческой онтологии. Бог есть, прежде всего, Бог (Его субстанция или природа, Его бытие), а затем [34]Он существует как Троица, то есть как Лица. Эта интерпретация фактически преобладала на Западе и к несчастью проникла в современную православную догматику. Значение этой интерпретации заключается в предпосылке, что онтологический"принцип"Бога находится не в лице, а в субстанции, то есть в самом"бытии"Бога [35]. И действительно, эта идея оформилась в западном богословии и заключалась она в том, что то, что составляет единство Бога, есть одна божественная сущность, одно божество: это, так сказать, онтологический"принцип"Бога.