Эвальд Ильенков - Диалектика абстрактного и конкретного в Капитале К. Маркса

Становление капиталистического организма выступает как процесс нарастания «напряжения» между двумя полюсами исходной категории. Путь взаимного превращения противоположностей стоимости и потребительной [268] стоимости становится все сложнее. Если в акте простого обмена товара на товар взаимопревращение стоимости и потребительной стоимости совершается как непосредственный акт, то с появлением денег каждый из полюсов должен сначала превратиться в деньги, а уже потом в свою собственную противоположность. Рабочая сила предстает как новое опосредующее звено взаимопревращения форм стоимости, как новая форма ее осуществления.

Взаимно тяготеющие друг к другу полюса стоимости остаются двумя крайними точками, между которыми возникают все новые и новые экономические формы. Любая новая экономическая реальность приобретает смысл и значение лишь в том случае, если она служит взаимопревращению стоимости и потребительной стоимости, если она становится формой осуществления стоимости как живого антагонистического единства ее внутренних противоположностей.

Стоимость превращается в верховного судью всех экономических судеб, высшим критерием экономической необходимости любого явления, попадающего в процесс ее движения. Сам человек – субъект производственного процесса – превращается в пассивную игрушку, в «объект» стоимости, которая становится «автоматически действующим субъектом» процесса в целом, «самовозрастающим субъектом этого процесса» 10.

«Если в простом обращении стоимость товаров в противовес их потребительной стоимости получала в лучшем случае самостоятельную форму денег, то здесь она внезапно выступает как саморазвивающаяся, как самодвижущаяся субстанция, для которой товары и деньги суть только формы» 11, – говорит Маркс о роли стоимости в процессе товарно-капиталистического способа производства.

В этих выражениях Маркса нетрудно усмотреть скрытую полемику с самим существом гегелевской философии, с ее фундаментальным обоснованием в «Феноменологии духа». В этом произведении, заключающем всю тайну гегелевской философии, идеалист-диалектик выдвигал такое требование к науке – «постигать и выражать истинное [269] не только как субстанцию, но не в меньшей мере и как субъект» 12.

Субъект для Гегеля равнозначен реальности, развивающейся через противоречия, саморазвивающейся реальности. Но все дело в том, что такого качества Гегель не признавал за объективной реальностью, существующей вне духа и независимо от него. Единственная саморазвивающаяся субстанция для него – это логическая идея; поэтому у Гегеля и предполагается, и обосновывается, что требование «познавать и выражать истинное не только как субстанцию, но не в меньшей мере и как субъект» может быть реализовано лишь в науке о мышлении, лишь в философии, и притом в объективно-идеалистической философии.

Пользуясь в «Капитале» терминологией Гегеля, Маркс тем самым подчеркивает принципиальную противоположность своих философских позиций позициям гегельянства, показывает образец материалистической диалектики как науки о развитии через внутренние противоречия.

И если с помощью философской терминологии выразить существо переворота в политической экономии, произведенного Марксом, то можно сказать так: в его теории впервые была понята не только субстанция стоимости – труд (это понимал и Рикардо), но стоимость была понята одновременно и как субъект всего развития, т.е. как реальность, развивающаяся через свои внутренние противоречия в целую систему экономических форм. Последнего Рикардо не понимал. Чтобы это понять, надо было стать на позиции сознательной материалистической диалектики .

Только на основе такого понимания объективных законов развития, как развития через противоречия, можно понять существо логики исследования, применяемой в «Капитале», существо способа восхождения от абстрактного к конкретному.

На первый взгляд, со стороны внешней формы, это чистая дедукция, движение от всеобщей категории (стоимость) к особенным (деньги, прибавочная стоимость, прибыль, заработная плата и т.д.). Внешне движение [270] мысли очень похоже на традиционную дедукцию – деньги (а затем и прибавочная стоимость и другие категории) выступают как более конкретный образ стоимости вообще, как особенное существование стоимости. Стоимость на первый взгляд может показаться родовым понятием, абстрактно-общим, а деньги и прочее – видами стоимости.