Эвальд Ильенков - Диалектика абстрактного и конкретного в Капитале К. Маркса

Но и в данном случае (как и в политической экономии) данное противоречие вовсе не есть результат неправильностей, допущенных мышлением в процессе теоретического выражения явления. Это есть прямое и непосредственное выражение диалектики самих явлений. Реальное «разрешение» подобного противоречия может состоять только в дальнейшем анализе всех тех конкретных условий и обстоятельств, внутри которых осуществляется явление, в выявлении тех качественных параметров, которые в определенном пункте ломают чисто [237] количественный ряд. Противоречие в данном случав показывает не ложность математического выражения, не ошибочность его, а нечто совсем иное: ложность мнения, согласно которому данное выражение определяет явление исчерпывающим образом.

Уравнение х + х = 2, а 50 х + 50 х = 103 совершенно точно выражает количественную сторону предположенного нами факта, и кажется нелепым только до тех пор, пока мы не раскрыли конкретное предметное значение неизвестного и не выявили тех конкретных условий, внутри которых происходит сложение этих неизвестных.

Конечно, можно представить себе и такой случай, когда противоречие в уравнении, подобное приведенному, окажется показателем и формой проявления неточностей или неправильностей, допущенных субъектом. Предположим, что реальное значение икса объективно, независимо от измеряющего субъекта, от масштаба измерения и от точности измерительного прибора равно, например, 1,0286 и что никакого качественного изменения в результате сложения таких иксов не происходит. В этом случае логическое противоречие в математическом выражении будет и по происхождению и по предметному значению совсем иным, чем в первом случае. В данном случае оно будет свидетельствовать просто об ошибке или неточности, допущенной при измерении, о недостаточной точности измерительного прибора, о грубости масштаба, и т.д. В данном случае в появлении противоречия виноват субъект и только субъект, который при измерении суммы двух иксов не смог уловить и выразить разницы между 2 и 2,056, а при измерении суммы ста таких иксов получил результат, в котором эта разница уже явственно обнаружилась. Здесь логическое противоречие разрешается, естественно, совсем иначе, чем в первом случае.

Однако решить, с каким именно случаем мы столкнулись и на каком пути следует разрешить противоречие, по одной лишь формально-математической структуре уравнения невозможно. В обоих случаях нужен дополнительный конкретный анализ той действительности, в выражении которой появилось противоречие.

Различие диалектики и метафизики в этом пункте состоит вовсе не в том, что метафизика любое противоречие в определениях предмета сразу же объявляет [238] нетерпимым злом, а диалектика любое же противоречие объявляет благом, истиной. Относительно метафизической логики это справедливо. Но диалектика вовсе не заключается в том, чтобы утверждать как раз обратное. Это была бы не диалектика, а та же метафизика с обратным знаком, т.е. софистика.

Диалектика вовсе не отрицает того, что в познании могут появляться и очень часто появляются чисто субъективные противоречия, от которых следует как можно скорее избавляться. Однако решить, с каким именно противоречием мы имеем дело в каждом отдельном случае, нельзя по внешней (формально-математической или словесно-синтаксической) форме уравнения или суждения. Если метафизическая логика в любом случае рассматривает противоречие в определениях как чисто субъективное зло, как результат ошибок и неточностей, допущенных мыслью ранее, то для нее появление противоречия на пути движения мысли становится непреодолимым препятствием. Если на этом пути появилось противоречие, метафизическая логика запрещает развивать мысль дальше, рекомендует вернуться назад и во что бы то ни стало обнаружить в предшествующем рассуждении ошибку, которая привела к противоречию. Пока противоречие не показано как результат ошибки субъекта, мысль не имеет права идти дальше.

Диалектика вовсе не отрицает известной пользы от проверки и перепроверки предшествующего хода размышления, не отрицает и того, что в известных случаях эта проверка покажет встретившееся противоречие как результат ошибки, неточности.

Отрицает диалектика совсем другое, и именно то мнение, будто бы можно выработать такую формулу, которая позволяла бы сразу, минуя всякий анализ знания по его реальному, предметному содержанию, распознать «логические» (т.е. субъективные, из неточности или неряшливости выражения проистекающие) противоречия. Именно такая претензия лежит в основе обеих классических формулировок «запрета противоречия» – как аристотелевской, так и лейбницевско-кантовской. Согласно первой, запрету подлежит всякое высказывание, в котором выражено противоречие предмета самому себе «в одно и то же время и в одном и том же отношении». Согласно [239] второй – всякое высказывание (или суждение), которое приписывает понятию противоречащий ему предикат (признак).