Идрис Шах - Командующее Я

Наконец наш посетитель набрался смелости и сказал дервишу:

«Умоляю вас, господин, скажите, почему вы не обличаете пьяницу из соседнего дома, он ведь постоянно нарушает ваше спокойствие, и, более того, в этих краях пьянство запрещено законом, поэтому сообщить о нем властям — долг каждого человека, как личный, так и общественный».

Дервиш тяжело вздохнул и ответил:

«Трудно выполнять социальный долг ценой своего эгоизма. Мой сосед склонен к пьянству. Я же склонен обличать людей. Обличая его, я буду питать и усиливать свою склонность. Пусть обличают те, кто уже сполна заплатил свой долг обществу или вообще не нуждаются в этом».

«Зачем же ему страдать, если его можно излечить?»

«Я начну беспокоиться о других, когда моя склонность ослабнет», — сказал дервиш.

На основании этих слов путешественник пришел к убеждению, что дервиш эгоистичен и потому человек недостойный.

Однажды суфий и его ученик, отдыхая на высокой скале, заметили, как внизу разбойники напали на двух человек.

Наблюдатели были слишком далеко, чтобы вмешаться. Разбойники же скрылись сразу после нападения.

Когда суфий и его спутник спустились к месту, где были ограблены люди (которые оказались купцами), они увидели, что те с трудом выбираются обратно на дорогу. Пришедшие перевязали купцам раны и предложили им подкрепиться тем немногим, что у них было. Ученик был изумлен, увидев, как суфий поцеловал обоим путникам руки.

«Баба, почему вы поцеловали руку этому человеку?» — спросил он суфия.

«Потому что он, несмотря на свой возраст, сражался с разбойниками как подобает настоящему мужчине, пока они не обратили его в бегство».

«В таком случае я не могу понять, почему вы поцеловали руку второму купцу. В конце концов он ведь убежал, бросив старшего товарища одного».

«Более молодой купец не нуждается в отваге, ибо обладает восприятием. Он знал две вещи, которые не воспринимал никто из присутствующих. Во-первых, если бы в бой вступили все четверо, то схватка пошла бы совсем по-другому и было бы выбито три глаза. Во-вторых, его храбрость вызвала бы такое восхищение у остальных, что они так и остались бы рабами эмоций и впоследствии везде бы их искали: в любви и на войне, в коммерции и преступлении, в играх и пустяках. Они бы совсем оставили всякие духовные усилия».

Некий миссионер, одержимый смирением, посетил современного дервиша, и между ними произошел следующий диалог:

«Есть ли что-нибудь хуже отсутствия смирения?»

«Есть. Привлечение внимания к отсутствию смирения в других людях — хуже».

«А что лучше, чем умеренность?»

«Уверенность в себе, когда самоуверенность необходима». «Когда же она необходима?»

«Когда завистливые люди, желая заставить вас замолчать, хотят, чтобы вы были "смиренными"».

Здравый смысл вновь и вновь прорывается даже сквозь толщу самых жестких бюрократических препонов. Возможно, это обстоятельство — одна из причин, почему столь важен юмор. Тираны, угнетающие других людей и сами угнетенные идеями и воспитанием, почти никогда не обладают чувством юмора. Итак, стремитесь отыскивать и поддерживать юмор.

Как-то раз, приехав в одну страну, я проходил иммиграционный контроль. Чиновник, задававший мне вопросы из бесконечного списка, имел весьма суровый вид.

И вот, выяснив имя бабушки моего отца, он неожиданно расхохотался.

Я вежливо ждал. Немного успокоившись, он сказал: «Однажды, когда я задал одному человеку следующий по списку вопрос: "Вас когда-нибудь признавали невменяемым?", он печально ответил: "Нет, никогда, но теперь я к этому готов!"»

В.: Не могли бы вы привести аналогию нашей ситуации в смысле существования иного измерения, которое мы не можем реально постичь?

О.: В действительности аналогия сама по себе почти что бесполезна до тех пор, пока человек не сможет правильным образом ее постичь. Для вас я лишь обозначу подобную возможность в терминах знакомого опыта, но это не будет подлинной аналогией. Тем не менее вот она.

Вы сидите в самолете и едите сэндвич. Самолет, вы и сэндвич мчитесь в пространстве со скоростью несколько сот миль в час. Но до тех пор, пока вы не выглянете в иллюминатор и не посмотрите в течение нескольких мгновений на какую-нибудь неподвижную точку внизу, вы не сможете этого осознать. С практической точки зрения, вы не принимаете полета в расчет, потому что вам не кажется, что он на вас влияет.