Герман Дейс - САКУРОВ И ЯПОНСКАЯ ВИШНЯ САКУРА

- Да что ей сделается, твоей Сакуре?! – надрывался капитан или Парацельс. – К тому же она не в Африке.

- А говорил… - пытался возразить т о т Сакуров.

- Мало ли я что говорил! – вопил капитан. – Правее бери, гребём к Антарктиде.

- Я твой ёжик! – никак не мог заткнуться негр с голосом Киркорова.

«Фигли правее и на хрена нам Антарктида? – мысленно возразил т о т Сакуров. – К тому же она левее… То есть, слева по борту…»

- Птичка моя, я твой дятел, свинка моя, я твой боров, булка моя, я твой крендель, жучка моя, я твой тузик, - зачастил негр, а э т о т Сакуров попытался пальцем заткнуть негра. Но киркорообразный негр укусил

э т о г о за палец, а затем сменил тему и угрожающе выкрикнул:

- Ой, мама, шибко дам!

«Вот теперь чёрному континенту абзац однозначно, - решил неожиданно сдвоившийся Сакуров и впервые удивился тому странному обстоятельству, что он разглядывает свою спину. Удивился и неуверенно предположил: – С помощью зеркала, наверно?»

В это время самый маленький и самый умный Сакуров выбрался на берег Австралии и принялся пасти крошечных овец.

«Молодец, - похвалил маленького «объединённый» Сакуров, одновременно продолжающий упираться на вёслах и разглядывать оригинальную карту. – Поди, в Австралии пастухам платят много лучше, чем в России…»

Вулкан к тому времени расходился вовсю. Небо затянуло сплошной чернухой, берега острова или континента стали осыпаться, а ветер значительно усилился. От него пошли волны, с Парацельса сдуло фуражку, а с негра – его концертное оперенье. В довершение ко всему стало чувствительно сыпать пеплом от расходившегося вулкана и плескать водой от поднявшихся волн. Константин Матвеевич ещё раз налёг на вёсла и… проснулся под фиолетовой пальмой. В лицо ему лил тропический дождь, и сыпало всяким, смываемым с пальмы усиленным ливнем, строительным мусором. В общем, ранее построенные на пальме птичьи гнёзда смывало на хрен, а их остатки вместе с дождевой водой и размякшим помётом падали на проснувшегося Сакурова.

«Чёрт бы побрал вас всех!» - хотел ругнуться Сакуров, но так как он проснулся в виде обезьяны, то никакого путного ругательства не получилось. Поэтому Сакуров поверещал-поверещал и проснулся окончательно. Дождь лил, как из ведра, с потолка капало, рядом с кроватью образовалось лужа, и брызги рикошетом летели в лицо бывшего старпома. Константин Матвеевич посмотрел на будильник и стал вылезать из-под отсыревшего одеяла.

По выходе из избы Константин Матвеевич обнаружил Мироныча, растерянно озирающегося по сторонам. Одет был старый хрыч в плащ-палатку довоенного образца, а озирался по причине похмельной невменяемости.

- Мироныч? – окликнул односельчанина Сакуров.

- Костя? – оживился старый хрыч.

- Ну, - кратко возразил Константин Матвеевич и закурил, стоя под козырьком крыльца.

- А вы Семёныча не видели? – поинтересовался Мироныч, вскарабкался на крыльцо, позволил угостить себя заготовленной самокруткой, позволил поухаживать за собой в смысле огонька, втянул в свои паразитские лёгкие ядрёный дым и слегка остолбенел.

- Нет, - также кратко ответил Константин Матвеевич.

- А Георгия вы не видели? – продолжил расспросы старый хрен.

- Нет.

- А Петю Варфаламеева?

- Нет.

- А свои деньги Жорка у вас держит?

- Какие деньги?

- Ну, те сто тысяч долларов, которые он получил в наследство.

- От кого?

- А вы не знаете, от кого?

- Я про доллары вообще впервые от вас слышу.

- А что вы вчера обменивали?

- Что мы вчера обменивали?

- Ну, сто долларов… у меня… да ещё с Ванькой договаривались… Помните?

- Не помню. А вы сами Семёныча не видели?

- Нет. А разве он не уехал?

- Не знаю. А это не он вам наплёл про сто тысяч долларов, которые Жорка получил в наследство?

- Нет, это Петровна.

- Ясно. А какого хрена вы тут в такую непогодь?

- Так вам же на работу, а я помочь…

- Помощник хренов, - скрипнула дверь в Жоркиной избе, и одновременно послышался голос бывшего интернационалиста. Как он, находясь в сенях, мог услышать фразу Мироныча сквозь шум непрекращающегося дождя, оставалось догадываться. В смысле, вспоминать ту степень тщательности, с какой в гнусные советские времена отбирали людей для службы в специальных подразделениях. В общем, на слух, зрение и качество прочего организма Жорка, призванный в своё время в воздушно-десантные войска, никогда не жаловался.

- Доброе утро, Георгий, - сладко возразил старый халявщик. – Вы Семёныча не видели?