Валерий Савченко - Начала современного естествознания - концепции и принципы

Еще более удивительно, что углерод, по только что указанной схеме, не преобразуется тотчас же в кислород, в результате чего углерода вообще не было бы. Кислород-16 (точнее, его ядро) имеет в действительности один резонансно подозрительный (поскольку здесь идет охота за чудесами) энергетический уровень, но для эффективного протекания реакции он лежит всего лишь на 1 % ниже, чем это было бы необходимо. Дисбаланс энергий, которой переизбыток, не может быть в этом случае скомпенсирован за счет кинетической энергии, так как кинетическая энергия всегда положительна. Фред Хойл позже сознался: «Ничто не поколебало мой атеизм сильнее, чем это открытие». Ему вторит и известнейший популяризатор науки, физик Поль Девис, заявивший, что здесь мы встречаемся с элементами космического плана (или, если угодно, Божьего промысла — это уже заявление от нас). Сегодня известно большое число тонких согласований:

— в стандартной космологической модели скорость расширения Вселенной и силы тяжести согласованы друг с другом с точностью до соотношения 10 -55, т. е. чудовищно точно. Если бы расширение Вселенной происходило быстрее, то галактики и звезды не образовались бы; не создались бы и благоприятные условия для жизни. Если бы этот процесс протекал медленнее, то Вселенная пережила бы коллапс (схлопывание) еще до образования хотя бы одной звезды;

— если бы физические константы сильного взаимодействия были всего лишь на 0,3 % больше или на 2 % меньше, то не было бы никакой жизни, так как они либо не смогли бы образоваться, либо образовались бы только они, и не смогли бы образоваться атомы;

— то же относится к постоянной тонкой структуры, введенной в начале квантовой эры немецким физиком Арнольдом Зоммерфельдом и равной 1/137. В этой мировой постоянной воедино связаны заряд электрона, скорость света и постоянная Планка, т. е. все три мировые константы. Все это говорит о ее исключительной важности в природе. И действительно, ее отклонение в ту или иную сторону на несколько процентов от существующей не позволило бы возникнуть большинству звезд с критическими параметрами для производства элементов. Была бы она несколько меньше — не было бы звезд с массой меньшей, чем 0,7 массы Солнца, была бы эта постоянная несколько больше — не было бы звезд с массой меньшей, чем 1,8 массы Солнца. Отклонение перечисленных параметров и величин на несколько процентов воспрепятствовало бы возникновению и самой жизни. Важно отметить, что обсуждаемые тонкие согласованности законов Вселенной не являются продуктом приспособляемости, как они трактуются в эволюционной биологии. Это не целесообразный результат «космической эволюции», а выявленные и глубже пока не обоснованные предпосылки жизни.

В проблеме обоснования и истолкования антропного принципа некоторых исследователей завораживает магия или мистика чисел. Исторически вера в числа пошла от Пифагора, в основе натурфилософского учения о Вселенной у которого лежало натуральное число («самое мудрое в мире — число», «числу же все подобно» и «все вещи суть числа» или другой вариант: «все сущее — есть число». — утверждал Пифагор (устами Аристотеля), отдавая дань математической сущности природы). Сам же Аристотель критиковал пифагорейцев за принятие в качестве начал (первоэлементов) чистых математических сущностей, не признавая основополагающим пифагорейский конструктивный и умозрительный мир чисел и геометрических фигур. Но последователем Пифагора был непревзойденный Платон, ценящий математику настолько, что на воротах его Академии были начертано изречение: «Пусть не входит никто, не знающий геометрии» (это изречение было взято в качестве афоризма Николаем Коперником к его великой книге «О вращениях небесных сфер» и, конечно, неспроста). Сам же Платон особенно почитал пять правильных выпуклых многогранника, которые связывал с элементами природы и самим космосом (Вселенной), получивших в науке название Платоновых тел: тетраэдр связывал с огнем, гексаэдр — с землей, октаэдр — с водой, икосаэдр — с воздухом и додекаэр — с космосом.

Но самого отца магии чисел ждало жесточайшее разочарование, когда им была открыта несоразмерность отрезков, что исключало возможность использования только целых (натуральных) чисел. (Кстати, в XIX веке немецкий математик, специализировавшийся в области теории чисел, Леопольд Кронекер, сказал: «Господь Бог создал целые числа, все остальное — дело рук человеческих».) Легенда гласит, что это открытие Пифагора содержалось в строжайшей тайне, а пифагореец Гиппас, который пытался раскрыть эту тайну, трагически поплатился за это жизнью. По-видимому, в основу легенды (и это далеко небезынтересно в нашем исследовании) положен факт раскола пифагорейцев на две взаимно исключающие друг друга ветви: научную и религиозно-мистическую. Это разделение среди ученых (и простых людей) осталось навсегда.