Федор Константинов - Субъективная диалектика

Мы разделяем такой подход, но не считаем его исчерпывающим [327] Представляется весьма перспективным путь исследования науки как составной части духовной культуры общества, намеченный В.М.Meзенцевым. См. его статью в кн.: «Духовный мир развитого социалистического общества» (М., 1977). .

Основоположники марксизма-ленинизма оставили нам и более широкий взгляд на науку: с одной стороны, как на продукт «всеобщего исторического процесса развития, абстрактно выражающего его квинтэссенцию…» [328] См. Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 26, ч. I, с. 399. , с другой стороны, как на «всеобщий духовный продукт общественного развития» [329] См. Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 48, с. 39. и, наконец, как на особую в ряду других идеологическую форму. Наша задача и состоит в раскрытии категории «наука» в трех данных определениях и в соответствии с этим в раскрытии диалектики ее развития, обусловленной социально-историческими причинами.

I. Наука как продукт всеобщего исторического процесса развития в его абстрактном итоге. Производство идей, представлений, сознания первоначально было непосредственно вплетено в материальную деятельность и в материальное общение людей, в язык реальной жизни. Соответственно этому первоначально знания формировались в виде умений и навыков и не требовали особых институтов обучения, поскольку передача этих знаний от поколения к поколению сводилась к участию обучаемого в трудовом процессе и базировалась на подражании. Усложнение технологии вызвало, однако, потребность в устойчивых и надежных формах фиксации знания.

Возникновение и развитие разделения труда обращает отдельные виды деятельности в особые «искусства», каждое со своими «профессиональными секретами», ревниво охраняемыми от посторонних и в то же время требующими высокой квалификации от посвященных. Последний момент означал уже не только умелость, но и эрудицию, т. е. выход за рамки самых необходимых человеку знаний, касающихся лишь поля его деятельности. Это создало условия для отделения процесса обучения от производства и появления учителя наряду с умельцем.

В отличие от прежнего обучения через соучастие и подражание школьное обучение основано на заучивании, оно становится базисом для формирования исходных сводов знаний, сначала устных, а затем и письменных. Но такие своды знаний первоначально имеют характер просто суммарного изложения разрозненных рецептов, они различаются не глубиной, а только степенью сложности. Происходящее при этом слияние рецепта с умозрительными догадками не только обеспечивает объяснительную функцию обучения, но и выступает основой формирования специальных языков, обеспечивающих, с одной стороны, терминологическую однозначность и точность, а с другой — сохранение профессиональных секретов от непосвященных, не знакомых с этой терминологией и тем образным строем, который служит для выражения излагаемых знаний. Возникли школы писцов, медиков, мореходов, жрецов в Египте и Месопотамии.

Школьная организация обучения, перекочевав на территорию древнегреческого полиса, претерпела существенные изменения. Объясняющий миф подвергся демифологизирующей рационализации, освобождаясь от мистических элементов и обращаясь в единое рациональное умозрительное обоснование множества обособленных частных знаний. Это пока еще внешнее единство знаний дает толчок к поиску их внутреннего единства, внутренней связи многих знаний, относящихся к одному и тому же предмету (математика, статическая механика, астрономия, медицина и пр.). Такая тенденция создает объективные основы для возникновения науки как формы общественного сознания. Ее становление происходит на базе троякого рода новшеств. Во-первых, в выделившихся отраслях накопленного знания осуществляется процесс внутренней систематизации всего интеллектуально переработанного опытного материала устанавливается его внутренняя связность. Во-вторых, разрабатываются собственные критерии достоверности (научности) знаний. В-третьих, «наука и ее применения… отделяются от искусства отдельного рабочего и его знания дела…» [330] Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 26, ч. I, с. 399. . Наука становится отраслью производства знаний, которые отличаются от обыденных обобщенностью и глубиной, хотя при этом существенно изменяется соотношение между научными знаниями и умениями непосредственного производителя. Научное знание оказывается отделенным не только от непосредственного производителя, но и от всего процесса производства, от производительной силы труда в качестве «успехов в области интеллектуального производства» [331] Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 25, ч. I, с. 93. ; оно существует теперь лишь как потенциальное условие повышения общественной и индивидуальной производительной силы труда, для реализации которого в свою очередь требуются особые, независимые от нее условия. Таким условием выступает возникновение в недрах самого производства машинной техники и преобразование его в машинное производство. Главный «принцип машинного производства», по определению К.Маркса, как раз и заключается в том, чтобы «разлагать процесс производства на его составные фазы и разрешать возникающие таким образом задачи посредством применения механики, химии и т. д., короче говоря, естественных наук…» [332] Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 23, с. 472. . И наука становится адекватной основой реализации этого принципа машинного производства, хотя далеко не сразу осознает это свое новое предназначение. Прежде всего наука сделала машины предметом исследования. Именно применение машины дало математикам «практические опорные пункты и стимулы для создания современной механики» [333] Там же, с. 361. , создало условия, при которых «наука зависит от состояния и потребностей техники» [334] Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 39, с. 174. .