Вадим Васильев - История новоевропейской философии

— А вот такой аргумент, что арифметическое большинство не может там разбираться серьезно в каких‑то вещах, поэтому наиболее серьезных философов большинство там не будет цитировать?

Есть и такой момент. Но в данном случае речь идет о философском сообществе. Помимо философского сообщества вообще мало, кому это нужно. Только о нем речь идет — о философском сообществе. Если же говорить вообще о человеческом сообществе, то конечно, тут совсем другие герои, это ясно. Другое дело, что все равно индекс цитирования у них ниже, потому что обычное человеческое сообщество, может и рассуждает на эти темы, но не пишет, по крайней мере. Конечно, тут другие идолы: популярные, «легкие», т. н., философы. Они властвуют умами, но они‑то, в свою очередь, черпают идеи у глубоких философов, у метафизиков, к числу которых принадлежали все упомянутые мною.

Думаю в данном случае простительно то, что мы отвлеклись, но вернемся к критерию оценки. Согласимся, что есть такие инстинктивные фундаментальные убеждения. Вот их надо тщательнейшим образом отделять от наносных установок, убеждений, вер, которые в нас возникают и которые базируются на неправильно истолкованном опыте, читает Декарт. Понять заранее, какая из установок, какое из убеждений является фундаментальным — нельзя. Это надо специальные энумеративные процедуры (вспомните четвертое правило Декарта) проводить, чтобы ситуация прояснилась. И, скажем, вера в то, что Солнце вращается вокруг Земли — относится к числу предрассудков, по мнению Декарта, который возник в результате неправильного истолкования опыта — это не естественная вера. Почему неправильное истолкование опыта? Да потому, что опыт‑то не говорит нам о том, что Солнце вращается вокруг Земли. Верно? Опыт нам этого не говорит.

— Но опыт и не говорит о существовании вещей.

Ну, пока от этого отвлекаемся, о существовании вещей я сейчас скажу. Вот мы берем ситуацию: опыт можно истолковать, что и Земля вращается вокруг Солнца, ведь коперниканская теория не противоречит опыту. Ведь иногда трудно понять, когда поезд тронулся, вы едите или соседний поезд тронулся? Такая ситуация и здесь. Просто мы видим относительное перемещение, строго говоря, нельзя из этой картинки заключить, что вращается именно Солнце, а не Земля. В случае же с верой в существование внешних вещей — тут вообще нет никакого истолкования опыта, считает Декарт — она просто врожденна человеку, это тоже своего рода врожденная идея. И вот по отношению к этим врожденным принципам действует постулат правдивости Бога. А по отношению ко всему, что мы сами придумали — нет уж, извините, здесь он конечно не действует.

— А имеется ввиду опыт, как способ проверки индивидуальной, т. е. всякие биологические ссылки на то, что рождается младенец, он, там тянется… Для Декарта это был не аргумент, или..?

Это для него не основной аргумент.

— Все‑таки он его принимал или для него были индивидуальные проверки запрещены?

В данном случае, если говорить об этой экзистенциальной вере, нет. Он на этот счет мало распространялся. Он не использовал подобного рода эмпирические доказательства. Он считал, что достаточно просто интроспективного метода в данном случае. Если просто всмотреться в эту веру, мы поймем, что она не производна ни от чего, а стало быть, действует принцип правдивости Бога.

Идем дальше. Значит, что мы достигли с вами? Мы вывели, наконец- то, материальный мир. Теперь можно сделать шаг — говорил Декарт — от метафизики к своего рода философской физике. С корнями древа наук мы разобрались. Теперь будем аккуратно взбираться на ствол дерева. Попробуем понять, что такое материальный мир, что он из себя представляет? Ведь пока он для нас «terra incognita».

Еще раз напоминаю вам, что материальный мир — это не тот мир, который мы с вами видим. Все, что вокруг нас — это мир идей по Декарту. Все это не вещи, а мысли наши. Все эти образы — то, что мы непосредственно осознаем — не существуют вне нашей души. За ними, за этими образами, как теперь мы знаем (только проведя всю эту дедукцию!), стоят реальные предметы, похожие на сами образы. Мы можем теперь сказать: существует реальный стол, а не только ощущение стола. Есть реальный стол, который тоже имеет форму, плотность какую‑то. Хотя с плотностью у Декарта (я сейчас скажу) сложнее несколько обстоит дело. Но вот геометрическая форма у него такая‑то. Вот цвета у него, правда нет, считает Декарт. Потому, что все ощущения, связанные с цветами, запахами, вкусами не обладают ясностью. Они смутны. И поэтому не передают точного устройства реального предмета. А передают устройство материального мира лишь те компоненты нашего восприятия, которые допускают отчетливую артикуляцию. К ним относятся, в частности (и главным образом) — протяжение. Вот не случайно, геометрия — одна из самых ясных наук, и это наука именно о протяжении. Это качество материальных предметов ясно и отчетливо нами постигается — значит, точно предается. Идея протяжения точно передает реальные свойства независимо от нас существующих вещей.