Вадим Розин - Эзотерический мир. Семантика сакрального текста

В. Р.Перестанем кивать на реальность, она у всех разная, а обратимся к анализу оснований и ценностей нашей личности и того опыта жизни и культуры, который нам доступен. Естественно, не стоит поступать так, как поступили афинские философы, пригласившие на ареопаг апостола Павла. Я бы сегодня поступил иначе, а именно попробовал бы соотнести свои ценности и опыт жизни с теми, которыми обладал апостол Павел. Для этого, в частности, думаю мне пришлось бы серьезно отнестись к христианской истине, в какой-то мере пойти на компромисс, иначе реально чужой опыт и ценности не поймешь не отчаиваться и не отказываться от общения — короче, попробовать с апостолом Павлом пройти вместе некоторый, — большой или маленький, кто знает, — путь. Но только вместе и навстречу друг другу. При этом вовсе не обязательно принять истину другого, но постараться понять друг друга необходимо.

Ю. Ш.Понимать то я Вас, понимаю, но согласиться не могу. Или мы знаем истину, или заблуждаемся, или живем духовной жизнью или погибаем.

В. Р.Я считаю, что духовные проблемы человек может разрешать и изживать не только в лоне религии, но и в других областях человеческой жизни: в творчестве, искусстве, науке, даже в обычной жизни. Важна не форма и обычай, а содержание человеческих усилий и соответствующий путь: посильная помощь другим людям, жизнь идеальным, ориентация на культуру, поддержка положительных начал, внимательное, открытое отношение к жизни и т. д. Далее, лично я ничего не могу принять на веру, предпочитаю свой, может быть и бедный опыт жизни, чужому опыту, пусть даже он будет удивительно ярким и возвышенным. Не свойственны мне и ощущение немощи или самоуничижения, и если даже Бог существует (а на мой взгляд свободный человек должен оставлять и такую возможность, поскольку религиозный опыт имели и имеют многие люди), я не думаю, что Бог похож на строгого учителя или разгневанного отца. Страх и немощь, на мой взгляд, не могут быть духовными ориентирами. Не принадлежу я и к людям, которые в своей жизни находят окончательные ответы на духовные вопросы. Я предпочитаю мучиться, не находя ответов на кардинальные вопросы жизни и смерти, добра и зла, веры и безверия, судьбы и т. д., чем успокоится на каком-то одном решении. Мне кажется, что попытка ответить на эти вопросы и одновременно сомнение в правильности ответов — неотъемлемое свойство духовного человека, как раз то, что его развивает и движет вперед. Конечно, на каждом этапе жизненного пути какие-то ответы и решения находятся, но далее оказывается, что они не очевидные и не окончательные.

Ю. Ш.Известный рассказ барона Мюнхгаузена о том, как он вытащил себя за волосы вместе с лошадью из трясины, отнюдь не пустое бахвальство. Это миф, которым живет современный мир культуры, внушающий человеку представление о самом себе как о самодостаточном существе, не нуждающемся в Боге. Свобода рассматривается как одна из высочайших ценностей, но при этом она часто понимается как независимость от истины. Сам вопрос о том, какое мнение ближе к истине, лучше и полнее ее выражает, выглядит у современных интеллектуалов почти неприличным. Спрашивается, как пробить эту стену непонимания и нежелания понять? Мне, как и большинству людей, труднее всего признаться в своей немощи, в неспособности эффективно убедить Вас собственными силами. Но это значит только, что и я не свободен от синдрома Мюнхгаузена.

В. Р.То есть Вы оставили мне надежду на диалог и нащупывание «территории», где каждый из нас, с одной стороны, сможет сохранить свои ценности и убеждения, а, с другой — пойти, если захочет, на определенный компромисс, ведь не может же быть, чтобы у нас не было какой-то общей жизни и опыта. Я верю, что он есть, а когда и где состоится встреча — не так уж принципиально.

Ю. Ш.Но главное все же, помнить, что человек без помощи Бога слаб.

В. Р.В каком смысле человек слаб? В разрушении природы: и первой и своей собственной? В инженерном или научном творчестве? Напротив, в этих областях человек, начиная с Возрождения, соревнуется чуть ли не с Творцом. Вероятно, Вы имеет ввиду другую слабость. Ощущение слабости человека возникает лишь в определенной картине мира, где человек стремится не просто правильно жить, а стать совершенным, обрести благодать, «обожиться» еще при жизни, но не может этого достигнуть в полной мере или вообще. Я человеческое достоинство понимаю иначе: уважение себя и другого, принятие и своей природы, и чужой, готовность принять жизнь в самых разных ее проявлениях и формах. Сегодня лучше, вероятно, говорить не о слабости, а необходимости ограничивать собственные желания и даже свободу, которые, действительно, как Вы верно отметили, «повредили человеческую природу». Но и в данном случае, думаю, не стоит так обобщать: люди все разные, некоторая часть, вероятно, сумела избежать повреждения. А я и на самом деле считаю, что человек может рассчитывать не только на поддержку такого же слабого Человека, как он сам, но также черпать силы, и не малые, в Традиции, Культуре, Человечестве. Для меня, все это не пустые символы и звуки, а реальность.