Вадим Розин - Эзотерический мир. Семантика сакрального текста

Кстати идея покоя — это эзотерический идеал всей восточной эзотерической мысли, начиная с буддизма. Одна из главных версий нирваны — именно покой, небытие (другая версия — блаженство и покой).

А что собой представляет полет Маргариты на метле или великий бал у Сатаны в квартире № 50 (помимо поэтизации народных суеверий, мифов или художественного сатирического приема)? С эзотерической точки зрения — это проникновение, вторжение эзотерического мира в мир обычный.

Все сказанное не означает, что герои романа М. Булгакова живут только эзотерической жизнью или что Булгаков в форме литературного творчества реализовал эзотерическое учение, т. е. решал не художественные задачи, а эзотерические. Естественно, М. Булгаков был прежде всего художником. Именно как художник он выражал свою личность, свою жизненную философию, т. е. подчиняясь законам художественного жанра, ставя и решая художественные задачи. В этом смысле герои романа М. Булгакова и он сам живут двойной жизнью: видимой и невидимой, пребывают и в обычной реальности и в эзотерической.

Да и какую позицию мог занять в 30-е годы нашего столетия в нашей стране такой человек, как М. Булгаков? Во что он мог верить, на что опереться? И выход находится: М. Булгаков вместе со своими любимыми героями (Мастером и Маргаритой) уходит в мир, где совершается настоящая история — история Христа, Пилата и Воланда. Обычная история, говорит Н. Бердяев, должна закончиться и начаться метаистория; в конце романа обычная жизнь Мастера и Маргариты кончается, начинается их эзотерическая жизнь. Эзотерическая жизнь их творца М. Булгакова продолжалась в течение всего его творчества, от первых замыслов романа «Мастер и Маргарита» до самой смерти писателя, однако, как эзотерическая личность, М. Булгаков преодолевает в своем творчестве даже смерть.

1. Галинская И. Л. Загадки известных книг. М., 1986.

2. Григорьева Н. И. Парадоксы платоновского «Тимея»: диалог и гимн // Поэтика древнегреческой литературы. М., 1981.

3. Платон. Государство. Собр. соч.: в 3-х т. Т. 3. 1968.

4. Платон. Федом // Платон. Собр. соч.: в 3-х т. Т. 2. 1984.

5. Фрагменты ранних греческих философов. М., 1984.

В приведенном ниже диалоге я собрал записи моих бесед с известным философом и ученым Юлием Анатольевичем Шрейдером. Этот разговор о Вере и неверии начался примерно в 1994 году и с перерывами продолжался практически до самой смерти Юлия Анатольевича. В его смерти было что-то мистическое. В конце 1999 года Юлий Анатольевич собрался ехать на дачу к своей больной теще. Уже полностью одетый, с продуктами он пошел к двери, но здесь ему, вероятно, стало плохо. Юлий Анатольевич опустился на колени перед постелью и… скончался. Так он мертвый, со склоненной на постели головой, и простоял на коленях целых три дня, пока сестра, ухаживающая за тещей, не приехала в Москву.

В день похорон Юлия Анатольевича была страшная гроза, такие молнии и так лило, что казалось наступает конец Света. Где-то за неделю до смерти Юлий Анатольевич звонил мне, о чем-то хотел поговорить, просил перезвонить, но я был отъезде. Когда же вернулся в Москву, то его уже не было в живых. До сих пор у меня чувство, что я виноват перед ним, не позвонив ему перед отъездом.

— Вадим Розин.Юлий Анатольевич, Вы как раз тот человек, с которым мне давно хотелось побеседовать. Я всегда знал Вас как прекрасного ученого и приятного человека, но только позднее услышал, что Вы человек верующий, причем приняли одним из первых не православную, а католическую веру. Насколько я знаю, в те годы Вас даже исключили за это из партии и несколько раз вызывали в КГБ. Но, может быть, моя информация неточная?

— Юлий Шрейдер. Хотел бы надеяться, что она была точна в той части, в какой относится ко мне как ученому и человеку. Что касается веры, то к ней относятся слова Иисуса: «Если вы будете иметь веру с горчичное зерно и скажете горе сей «перейди отсюда туда», и она перейдет, и ничего не будет невозможного для вас». Если мерить в этих категориях, то моя вера ничтожна мала. Впрочем, один хороший священник утешил меня, сказав, что многие горы сдвигают, сами того не замечая. Во всяком случае, я в любой момент готов свидетельствовать о своей вере, ибо дело не в малой степени моей веры, а в ее содержании, которое изложено в общем для католиков и православных «символе веры», принятой на Никейском и Константинопольском соборах. Я отнюдь не из первых, кто, принадлежа русской культуре, принял католичество. С 1977 г. я вхожу в общину отца Абрикосова, основанную им в 1910 г. Из партии меня, действительно, исключили — в 1984 г. Это было хорошим избавлением от двусмысленной ситуации. В КГБ по этому поводу вызывали один раз в 1983 г. Вызывавший меня в Лефортово подполковник Губинский, не вынуждал меня к нежелательным признаниям, хотя я отрицал очевидные для него факты.