Вадим Розин - Эзотерический мир. Семантика сакрального текста

Я пропел ему песни с большим (для человека моего темперамента) выражением. Еще были звуки флейт или ветра, знакомые музыкальные колебания. Мескалито, казалось, сказал так же, как и два года назад: «Что ты хочешь?» Я очень громко ответил, что в моей жизни и в моих поступках чего-то не хватает, но не могу обнаружить, чего именно. Я просил его сказать, что со мной происходит, а также просил его назвать свое имя, чтобы я мог позвать, когда буду нуждаться в нем. Он взглянул на меня, вытянул губы тромбоном — они достигли моего уха — и сказал мне свое имя.

Внезапно я увидел своего собственного отца, стоящего посредине пейотного поля, но поле исчезло и все переместилось в старый дом моего детства. Мы с отцом стояли у фигового дерева. Я обнял его и поспешно стал говорить о том, чего я никогда не мог ему сказать. Каждая из моих мыслей была цельной, законченной и уместной. Было гак, как будто у нас не было времени, и нам нужно было сказать все сразу.

Я говорил потрясающие вещи о моих чувствах по отношению к нему: то есть то, что при обычных обстоятельствах я никогда бы не смог произнести вслух. Мой отец не говорил, он просто слушал, а затем был «утянут» куда-то прочь. Я снова был один и плакал от раскаяния и печали…

Что-то громадное дышало и ходило вокруг меня. Я считал, что это что-то охотится за мной. Я побежал и спрягался под валун, пытаясь оттуда определить, что преследует меня. В один из моментов я выполз из моего убежища, чтобы взглянуть, и мой преследователь (кем бы он ни был) бросился на меня. Он был подобен гигантскому слизню, который упал на меня. Я думал, что его вес меня раздавит, но обнаружил себя в какой-то выбоине или пещере. Я видел, что слизень не покрыл всей поверхности земли вокруг меня. Под валуном оставался кусочек свободной почвы. Я начал заползать туда. Я видел огромные капли жидкости, капающие со слизня. Я «знал», что он секретирует пищеварительную кислоту, чтобы растворить меня. Капля упала на мою руку; я пытался стереть кислоту землей и прикладывал к руке слюну, продолжая закапываться. В один из моментов я почти начал испаряться. Я думал, что слизень растворил меня…».

Итак, несмотря на огромное напряжение чувств и наплывающие друг на друга ситуации, в эзотерической реальности в обычном понимании в конце концов ничего не происходит. В каком-то смысле — это просто мощное поле сильных, экстатических переживаний. Но разве подобные сильные чувства и переживания не имеют место в обычной жизни? Имеют, но крайне редко и, кроме того, они чаще вызваны не жизнью, а искусством, не собственным делом, а участием в жизни культуры. В эзотерическом же мире летит не самолет, а ты сам (в виде серебристой вороны), в пропасть опускается не вертолет с человеком, а человек с помощью собственной эзотерической силы (светящихся нитей, связывающих человека с природой).

Но почему Карлос Кастанеда, проходя курс ученичества, постоянно испытывает страхи, одиночество, отчаяние, слабость, неуверенность в себе, то есть явно детские (подростковые) чувства. Он явно инфантилен, его ощущение мира напоминает то, которое возникает у ребенка, попавшего в незнакомую обстановку. Вспомним, например, первую встречу Карлоса Кастанеды с Мескалито: «Я упал перед ним на колени и стал говорить о своей жизни, потом заплакал… Я был очень старым и слабым и бежал от нагонявшей меня погони… «Или другой эпизод почти семь лет спустя:

«У меня было непреодолимое чувство бессилия и отчаяния. Я хотел встать. Я говорил: «Встать!» — снова и снова, как будто это было магическое слово, которое заставило бы меня сдвинуться. Однако ничего не случилось. Я расстроился и пришел в состояние раздражения. Мне хотелось биться головой о дверь и плакать. Я испытывал мучительные моменты, в которые мне хотелось двигаться или говорить, я не мог ни того, ни другого. Я был действительно неподвижен, парализован… Мои мысли вызвали во мне ужасное чувство меланхолии. Я заплакал…».

Слезы, отчаянье, заброшенность и тому подобные переживания сопровождают все учение Карлоса Кастанеды. Возможно потому, что, выйдя из обычной культуры (обесценив ее ценности), человек оказывается лишенным ее защиты, в новом, эзотерическом мире он так же беззащитен, как маленький ребенок в незнакомом лесу. Этот мир угрожает самой жизни человека, а рядом нет ни привычных отношений, ни правил, по которым можно жить, ни ухоженной, понятной жизни — ничего. Рядом только бенефактор, который приходит на помощь лишь в катастрофических ситуациях (и то не всегда), но он заставляет идти вперед, в неизвестное, опасное, страшное. Тем не менее, с каждым новым опытом связь учителя и ученика крепнет, между ними возникают нерасторжимые узы мужской дружбы, особая мужская любовь. Складывается мужской союз, орден, для которого характерны своеобразный юмор, грубоватое подтрунивание, ирония, атмосфера суровой теплоты и поддержки.