Олег Буткевич - Красота

В своей знаменитой работе «Материализм и эмпириокритицизм» В. И. Ленин приводит мысли Фейербаха на этот счет: «[...] Мой вкусовой нерв такое же произведение природы, как соль, но из этого не следует, чтобы вкус соли непосредственно, как таковой, был объективным свойством ее, — чтобы тем, чем является (ist) соль лишь в качестве предмета ощущения, она была также сама по себе (ап und fur sich), — чтобы ощущение соли на языке было свойством соли, как мы ее мыслим без ощущения (des ohne Empfindung gedachten Salzes) [...]» 42 «Ощущение красного цвета, — напоминал Ленин, — отражает колебания эфира, происходящие приблизительно с быстротой 450 триллионов в секунду. Ощущение голубого цвета отражает колебания эфира быстротой около 620 триллионов в секунду» 43.

Непосредственный образ даже таких «первичных» качеств, как форма или размер, вовсе не обязательно идентичен действительной, объективно существующей форме (или размеру) предметов, хотя он и дает нам субъективное отражение именно действительной формы (или размера) предметов. Глядя, например, на квадратный стол, мы воспринимаем его зрительно в большей или меньшей перспективе, делающей его стороны неравными, а прямые углы превращающей то в острые, то в тупые. Уходящие вдаль рельсы мы воспринимаем сходящимися в одной точке. Если же мы видим предмет не в перспективе и фронтально освещенным, то вообще не чувствуем непосредственно его протяженности, воспринимая, например, куб как плоскость, шар как круг и т. д.

Глубоко ошибочным было бы пытаться характеризовать собственную объективную природу явлений, вызывающих наши ощущения, той субъективной психофизической реакцией, которую они вызывают: например, наколовшись на булавку и ощутив боль от укола, утверждать, будто бы булавка и есть объективно существующая боль. Такое вынесение во вне субъективного ощущения было, видимо, характерно для далекого прошлого человечества, когда наивные представления отождествляли ощущение с внешними их причинами, когда гром был ужасом, еда — сытостью и т. д. С развитием практики и абстрактного мышления человек, противопоставляя себя окружающему, познавая его и практически преобразуя, научился отделять непосредственную, чувственную познанность от объективной природы самих явлений.

Правда, субъективно-идеалистическая философия со времен епископа Беркли и по сей день (печальной памяти махизм и более поздние теории, например, взгляды новейших неопозитивистов) продолжает в различных вариантах отождествлять ощущения и объективные свойства внешних вещей. В упомянутом выше труде В. И. Ленин по существу боролся именно с махистским отождествлением ощущения с объективными качествами явлений действительности. «„Чувственное представление и есть вне нас существующая действительность"!! Это как раз и есть та основная нелепость, основная путаница и фальшь махизма, из которой вылезла вся остальная галиматья этой философии и за которую лобзают Маха с Авенариусом отъявленные реакционеры и проповедники поповщины, имманенты. Как ни вертелся В. Базаров, как он ни хитрил, как ни дипломатничал, обходя щекотливые пункты, а все же в конце концов проговорился и выдал всю свою махистскую натуру! Сказать: „чувственное представление и есть существующая вне нас действительность“ — значит вернуться к юмизму или даже берклианству [...]»44

Не является ли и непременное стремление найти объективно существующую красоту вне нас если не нечаянной данью берклианству, то, но крайней мере, несколько запоздалым, рудиментарным отголоском той наивной эпохи, когда палка была для человека объективно существующей болью? Не выносим ли мы, сами себе не отдавая в том отчета, наше субъективное, чисто человеческое ощущение (чувство красоты) как реакцию на внешний мир, во вне; и не пытаемся ли найти там качество «объективной красоты», столь же не существующее вне сознания, как и качество «объективной боли»? Ведь все субъективные и объективные данные (точнее, полное отсутствие последних) говорят совершенно ясно одно: красота, поскольку на протяжении своей истории человечество ее наблюдало и исследовало, — это наше субъективное чувство, возникающее при столкновении с теми или иными явлениями и процессами.

В этой связи непременные поиски объективной красоты вовсе не представляются подсказанными реальной жизненной практикой. Скорее, они обусловлены чисто умозрительными построениями типа приведенного выше: «...Если не признавать объективности, то...» и т. д. с грозным восклицательным знаком на конце.