Бернард Быховский - Гассенди

В отличие от невысокого ростом, худощавого, черноглазого и темноволосого Декарта Гассенди унаследовал внешность своих родителей, провансальских крестьян: он был высоким, широкоплечим, голубоглазым блондином, хотя и не отличался крепким здоровьем. «Как ты знаешь, — писал он своему другу, — я не обладаю очень прочным телосложением. Но при этом я все же не подвержен тяжелым и томительным заболеваниям» (6, стр. 88). Образ жизни его был очень скромным, хотя Гассенди совершенно чужд был мрачный аскетизм. Он предпочитал вегетарианскую пищу, совершенно не выносил вина, но с аппетитом питался овощами и фруктами. «Я обедаю всегда с большим аппетитом, — писал он своему другу, — настолько, что даже тогда, когда я ем один только сухой хлеб, я всегда испытываю при этом большое удовольствие» (6, стр. 86).

У католического священника не было, конечно, своей семьи. Большую часть жизни у него не было и своего дома. Лишь в 1637 году он приобрел небольшой дом с садиком, но жил он преимущественно и в Эксе и в Париже, у своих друзей. А друзей, близких, верных друзей, у него было множество, где бы он ни был. Он был очень общителен и вовсе не склонен к одиночеству, к замкнутому образу жизни, чуждому дружеского общения, оживленных бесед, горячих споров и веселых шуток. Он был очень ласков с детьми и охотно играл и резвился с ними. В нем гармонически сочетались жизнерадостность и неприхотливость, доброжелательность и ирония, принципиальность и самокритичность.

Вот каким было каждодневное времяпрепровождение Гассенди в диньском уединении. Он вставал в три или четыре часа утра; работал до завтрака. После легкого завтрака беседовал час-другой с посетителями. «Он не был ни надменным, ни труднодоступным. Его любезность и гуманность были бесподобны», — вспоминает его ближайший ученик Франсуа Бернье (26а, стр. 4). Затем совершал небольшую прогулку и снова возвращался к работе, продолжавшейся до восьми часов вечера. В девять он обычно укладывался спать, когда не зачитывался латинскими поэтами, большинство произведений которых он знал на память. Он любил музыку и даже написал небольшую работу по теории музыки. Зачастую он вставал среди ночи для астрономических наблюдений. И так изо дня в день. По воскресеньям он служил обедню, а в понедельник снова возвращался к своим повседневным занятиям.

То был неутомимый труженик. Собрание его сочинений — это пять тысяч страниц in folio в две колонки. Из них одно только главное его произведение «Свод философии» занимает 1768 страниц с 262 приложениями. А ознакомление с рукописными вариантами его работ показывает, с каким упорством, трудолюбием, усердием работал он над их совершенствованием, уточнением, исправлением, отшлифовкой формулировок, устранением не удовлетворявших его высказываний.

Эрудиция Гассенди была поразительной как по своему объему, так и по универсальности. Его сочинения — настоящая научная энциклопедия того времени. Он был в курсе всех достижений физики, астрономии, математики, анатомии, физиологии, метеорологии, ботаники, филологии, психологии, истории, а вместе с тем, разумеется, был всесторонне осведомлен в области теологии. Он не только в совершенстве владел латинским языком, на котором написаны все его произведения, он хорошо знал греческий, арабский и еврейский языки. Он был первым во Франции историком философии. Его работы основаны на обширном и доскональном знании и критическом осмыслении истории античной и средневековой философии и непосредственно предшествовавшей ему философии Возрождения. Он был вместе с тем и историком науки, запечатлевшим в своих работах не только античные натурфилософские построения, но также и астрономические открытия своих современников. Перу его принадлежат биографии Коперника, Тихо Браге, Региомонтана.

Совершенно иным, чем в родном краю, был образ жизни Гассенди в Париже, где он непрестанно находился в дружеском окружении. Живя у гостеприимного Монмора, он постоянно встречался с участниками академических собраний. Но чаще всего он проводил время с неразлучными друзьями; то была, как называли их, «la Tetrade» (четверка, квартет): Гассенди, Диодати, Нодэ и Ле Вайе — «известные любимцы нимфы Софии» (57, стр. 325).

Старшим из них был неугомонный Эли Диодати (шестнадцатью годами старше Гассенди). Уроженец кальвинистской семьи в Женеве, он был совершенно безразличен к религиозным вопросам, но одержим неутолимой жаждой знаний. Хотя постоянным его местожительством был Париж, он был неустанным путешественником, то и дело уезжая в Голландию, Англию, Германию и особенно в Италию. Это не был непоседливый любитель приключений: он гонялся за новыми знаниями, в поисках сделанных в разных странах научных открытий; он неудержимо стремился к общению с искателями истин, к обогащению их мыслями, догадками, соображениями, которыми делился, которые обсуждал затем со своими коллегами. Он встречался с Бэконом и Гоббсом, с Кремонини и Гюйгенсом, с Гуго Гроцием и Кампанеллой. То был настоящий эмиссар «Республики ученых». Он был беззаветно предан великому флорентинцу, с которым не только переписывался, но и лично встречался, невзирая на все запреты и преследования гениального ученого. Он готовил перевод «Диалогов» Галилея на французский язык. При посредстве Диодати осуществлялась связь Галилея с Гассенди («Столь мною любимый и уважаемый сеньор Гассенди», — писал Галилей Диодати 25 июля 1634 г.). При встречах и в письмах Галилей делился с Диодати своими невзгодами, заявляя, что «все его бедствия произошли от немилости иезуитов» (письмо от 25 июля 1634 г.). «Я подчиняюсь своему несчастью, — писал ослепший Галилей (14 августа 1638 г.), — потому что глупо и безрассудно желать сопротивляться велениям рока» (20а, III, стр. 298). Письма Диодати к Галилею проникнуты обожанием гениального страдальца.