Бернард Быховский - Гассенди

Автономия «вторичных причин» закрепляется решением вопроса о соотношении необходимости и случайности. Вначале «случайные» движения со временем приобретают систематичность, следуют одно за другим с определенной закономерностью, в результате чего «природа как бы стала постепенно проникаться наукой о необходимости» (5, т. 1, стр. 224). Отсюда следует, что незнание нами причин того или другого явления природы отнюдь не свидетельствует об их случайности, а обусловлено тем, что закономерность их нами еще не познана. Убеждение в естественной закономерности побуждает Гассенди (независимо от всяких религиозных соображений) отказаться от свободного «отклонения» (clinamen) атомов Эпикура, введенного им в отличие от атомизма Демокрита.

А как же быть с чудесами? На то они и чудеса, чтобы в них можно было бы только верить, но нельзя понять. Но, подобно случайностям, вовсе не исключено, что непостижимое, представляющееся чудотворным, может быть познано как естественное в дальнейшем развитии познания, и мы не вправе считать сверхъестественным все то, чего мы еще не можем объяснить. Невежественному человеку все, что ни совершается на свете, должно казаться непрерывным чудом. В письме к Люилье (от 16.11.1633) Гассенди замечает, что, чем более ложна та или иная религия, тем более она допускает чудес. «Люди — всегда люди, где бы то ни было и когда бы то ни было, и, мне кажется, суеверие для них столь естественно!..»

Так обстоит дело с первым отступлением Гассенди, вынужденным двойственной истиной. Атомы Гассенди — «абсолютные атеисты, или, по меньшей мере, свободомыслящие, которые так же мало заботятся о боге, как бог Эпикура о мире и атомах» (25, т. 1, стр. 173). Даже Рошо, приложивший столько усилий для «реабилитации» Гассенди, не удерживается от признания, что «откровенно говоря, атом — вот кто его единственный бог» (61, стр. 146).

Царство божье — конституционная монархия, где бог царствует, но не управляет. Но что думает Гассенди о доказательствах бытия бога, столь дорогих теологам и столь чуждых учению о двойственной истине, размежевывающих веру и знание?

В полемике с Декартом Гассенди уделяет много внимания опровержению воскрешенного Декартом «доказательства» Ансельма Кентерберийского, предвосхищая при этом будущее кантовское опровержение. «Онтологическое доказательство» основано на том, что идея бога, как совершенного существа, гарантирует его бытие. Но, возражает Гассенди, далеко не все люди имели и не всегда имеют эту идею, стало быть, это «доказательство» имеет силу лишь для тех, кто ее уже имеет. А главное, никакая идея «не обладает сама по себе реальностью, ибо она не есть вещь, а модус мышления». Следовательно, заключает Гассенди, согласно этому «доказательству», объективная реальность якобы зависит от одного мышления: для доказательства объективной реальности бога, укоряет Гассенди Декарта, «ты взял только идею, спрятанную в твоем уме, которая и самому тебе неясна и не может быть показана другим, как могут быть показаны светила и другие части Вселенной» (5, т. 2, стр. 623).

В полном соответствии со своей теорией познания Гассенди решительно отрицает врожденную идею бога. «Будем говорить серьезно и чистосердечно, — пишет он Декарту, — разве слова, которые ты произносишь о боге, у тебя не от тех людей, с которыми ты жил и общался?» Ведь это понятие «ты получил от вещей, от родителей, от учителей, от ученых, от общения с людьми, среди которых ты вращаешься» (5, т. 2, стр. 439). Разве может такой источник служить гарантией неопровержимости?

Опровергать «онтологическое доказательство» Гассенди мог совершенно безбоязненно, поскольку его не придерживались и томисты. Что же противопоставляет ему Гассенди? Из пяти томистских «доказательств» он умалчивает о четырех, сохраняя лишь так называемое «физико-телеологическое» [16] Как известно, согласно Канту, «единственно возможное доказательство бытия бога» — опровергнутое им онтологическое, на котором держится и с которым рушится и физико-телеологическое. . Это вторая «концессия» знания вере в философии Гассенди. В мире царит порядок, гармония. А порядок предполагает упорядочивающее начало; гармония и целесообразность невозможны без разумной, целеполагающей причины. Такой причиной может быть только обладающее высшим совершенством существо — бог.

Бросается в глаза, что подобное признание правящего Вселенной провидения находится в явном противоречии с деистической тенденцией гассендистского толкования соотношения творца и творения, развивающегося в силу заложенной в самодвижении атомов внутренней закономерности. Допущение провидения аннулирует первостепенной важности принцип, оправдывающий автономию научного познания, «конституционный» строй Вселенной.