Дэвид Чалмерс - Сознающий ум. В поисках фундаментальной теории

И впрямь моя концепция — это воззрение, которое и сейчас могут неявно разделять многие из тех, кто называет себя «материалистами». Всё, что я сделал, — так это раскрыл онтологические следствия естественной позиции, в частности той, что сознание «возникает» из физического. Некоторые дуалисты могут даже счесть мои воззрения слишком материалистическими на их вкус, но тут уж ничего не поделаешь. В идеале это позиция, использующая достоинства тех и других и лишенная их недостатков.

Этот дуализм, таким образом, не требует от нас отказа от множества важных элементов научного мировоззрения наших дней. Он требует лишь того, чтобы мы отбросили догму. В остальном эта позиция просто дополняет данное мировоззрение; это необходимое расширение, нужное для того, чтобы включить сознание в состав научного мировоззрения. Наше кредо таково: если это дуализм, то мы должны научиться любить дуализм.

Пока мы главным образом акцентировали различия и грани между сознанием и познанием. Сознание таинственно; познание — нет. Сознание есть онтологическая новация; познание — бесплатное онтологическое приложение. Познание можно объяснить функционально; сознание сопротивляется такому объяснению. Познание подчиняется только законам физики; сознание отчасти подчинено независимым психофизическим законам.

Хотя фокусировка на этих различиях была необходима для разрешения множества тонких метафизических и объяснительных проблем, связанных с сознательным опытом, она может способствовать возникновению неверной картины ментального. Согласно этой картине, сознание и познание полностью оторваны друг от друга и живут независимой жизнью. У кого-то могло бы создаться впечатление, что теория сознания и теория познания практически не имеют отношения друг к другу.

Такая картина неверна. Наша ментальная жизнь не содержит того самоотчуждения, на мысль о котором наводит данная картина. Между сознанием и познанием существуют глубокие и фундаментальные связи. С одной стороны, содержание нашего сознательного опыта тесно соотнесено с содержанием наших когнитивных состояний. Когда у кого-то имеется феноменально индивидуализированное ощущение зеленого, у него имеется и соответствующее психологически индивидуализированное восприятие зеленого. С другой стороны, значительная часть познавательной активности может быть сосредоточена на сознательном опыте. Мы знаем о наших опытных переживаниях и выносим суждения о них; когда я пишу это, мои мысли по большей части заняты сознанием. И эти отношения между сознанием и познанием не случайны и произвольны, а систематичны.

Анализ этого систематического отношения может дать немало исходного материала для построения теории сознания. Действуя подобным образом, мы можем убедиться, что природа познания является не тем, что не имеет отношения к сознанию, а тем, что занимает центральное место в его объяснении. Конечно, теория познания не может провести всю объяснительную работу только своими силами, но тем не менее может сыграть важную роль. В конце концов, мы можем взяться за сознание только благодаря познанию. Детальное исследование связей между сознанием и познанием может стать той точкой опоры, в которой мы нуждаемся для конкретизации теории сознания и которая, быть может, в итоге позволит нам прийти к такой трактовке сознания, которая, с одной стороны, не будет чем-то мистическим, а с другой — не будет тривиализировать этот феномен.

В данной главе я заложу основы для исследования отношения между сознанием и познанием. В следующем параграфе я введу ряд понятий, занимающих центральное место в этом отношении. Оставшаяся часть главы имеет в основном оборонительный характер и посвящена обсуждению различных проблем, которые, как могло бы показаться, ставит перед нередуктивистской концепцией такое отношение между сознанием и познанием. В следующей главе я приступаю к решению задачи по построению позитивной теории, систематизирующей отношение между сознанием и познанием, для сопряжения этих аспектов в цельной картине ментального.

Отношение между сознанием и познанием обнаруживается прежде всего в той их связи, которая имеется в феноменальных суждениях. Наш сознательный опыт не обретается в изолированном феноменальном вакууме. Мы осведомлены о нашем опыте и его содержании, мы выносим суждения об этом опыте, а затем можем высказываться о нем. Когда у меня имеется ощущение красного, я иногда формирую убеждение, что у меня имеется ощущение красного, которое может привести к вербальному отчету о нем. На более абстрактном уровне по итогам размышлений о загадках, которые загадывает нам сознание, размышлений, которым я предавался на протяжении этой книги, мы выносим суждения о сознании. На более конкретном уровне мы часто судим об объектах нашего сознательного опыта (к примеру, в нашем окружении), скажем, когда мы думаем: «Тут что-то красное». Различные суждения, связанные с сознанием, я называю феноменальными суждениями — не потому, что они сами по себе являются феноменальными состояниями, а потому, что они связаны с феноменологией или с объектами, имеющими феноменальный характер.