Айн Рэнд - Романтический манифест

Начнем заново. С чего-нибудь другого. Ну, давай же, ведь дела не так уж плохи, правда? Видишь теперь — тебе вовсе не трудно было думать. Все пришло само собой. Просто начни по-другому.

Придумай интересную завязку, пусть там будет что-то прекрасное и удивительное, даже если не знаешь, к чему это и что будет дальше. Предположим, в первых строках будет рассказываться о молодой девушке, которая живет на крыше: верхний этаж здания — склад, и она там снимает комнатку. И вот она сидит у себя на крыше, одна-одинешенька, дивным летним вечером, как вдруг раздается выстрел, стекло в окне соседнего дома разбивается вдребезги, из окна выпрыгивает молодой человек и приземляется прямо на ее крыше.

Вот оно! Здесь ты, видимо, не промахнулся. Такой кошмар просто обязан получиться.

Ладно... Почему девушка живет на складе? Потому что там дешево. Нет, в Ассоциации молодых христианок было бы дешевле. Или снять комнату на двоих с подругой. Нормальная девушка так бы и поступила. Но не эта. Эта не умеет ладить с людьми. Не знает почему, но не умеет. И предпочитает одиночество. Она всю жизнь совсем одна. Работает в большой шумной бестолковой конторе, где всегда по горло дел, и любит свою крышу, потому что по ночам, когда она там одна, весь город принадлежит ей безраздельно. В эти часы она видит свой город не таким, какой он есть, а таким, каким он мог бы быть. Ей все время хочется, чтобы вещи были другими, не такими, как на самом деле, — в этом ее беда. Она смотрит на город, на пентхаусы, висящие в небе островками света, и думает о той удивительной, загадочной, захватывающей дух жизни, которая происходит внутри. Вовсе не о вечеринках с коктейлями, пьяных мужчинах в туалетах и содержанках с собачками.

Прямо на крышу выходит большое окно соседнего здания — шикарного отеля. В окно вставлено непрозрачное стекло, поскольку вид из него неприглядный, и девушке не видно, что творится с другой стороны. Она различает только силуэты людей против света. Только тени. И среди них — тень мужчины, высокого и стройного, который держит плечи так, будто отдает приказы всему миру, а движется так, будто ему легко и просто это делать. И девушка влюбляется в него. В его тень. Его самого она никогда не видела и не хочет. Ничего о нем не знает и не пытается узнать. Ей это все равно. Она влюблена не в настоящего человека, а в мысленный образ. Это любовь без будущего, без надежды, но надежда и не нужна. Любовь такая огромная, что ее одной вполне хватает для счастья. Невыразимая, нетребовательная, нереальная — и более реальная, чем все вокруг. И...

Генри Дорн сидел за столом и видел то, что человек может видеть, лишь не осознавая происходящее с ним. Видел свои мысли ярче, чем предметы вокруг себя, видел их, не стараясь их вызвать, не контролируя их форму, а как посторонний наблюдатель. Мысли приходили сами, яркие и удивительные. Дорн ничего не создавал, он просто плыл, не помогая и не сопротивляясь, в потоке минут с ощущением, что он вознагражден за все муки, прошедшие и будущие, — ощущением, которое продолжается, только пока его не осознаешь...

И вот тем вечером она сидит в одиночестве на крыше, и звучит выстрел, и то окно разбивается, и тот человек прыгает на ее крышу. Она впервые в жизни видит его — и случается чудо. Он именно таков, каким она его себе рисовала, на этот раз воображение и реальность совпали. Но он только что совершил убийство. Я думаю, это должно быть убийство при каких-нибудь смягчающих обстоятельствах... Нет! Нет! Нет! Никаких смягчающих обстоятельств. Мы даже не знаем, что там, и она не знает. Но ее невозможная мечта, ее идеал — против законов целого мира. Ее собственная правда — против всего человечества. Ей придется...

Прекрати это! Прекрати! Прекрати!

Ну?..

Возьми себя в руки, приятель. Возьми себя в руки...

Ну? Для кого ты пишешь этот рассказ? Для «Друга домохозяек»?

Нет, ты не устал. Ты в полном порядке. Все в порядке. Ты напишешь этот рассказ позже. После того как у тебя появятся деньги.

Все в порядке. Никто его у тебя не отберет. А теперь посиди спокойно. Сосчитай до десяти.

Нет! Говорю тебе, ты можешь . Можешь. Ты недостаточно старался. Позволяешь сюжету увлечь тебя. Начинаешь думать. Неужели ты не можешь думать, не думая?

Послушай, почему ты никак не можешь понять, что это делается иначе? Не надо думать о фантастическом, о небывалом, о противоположном тому, что пришло бы в голову всякому. Пусть все будет очевидно и просто. Просто — для кого? Давай без отговорок. Вот в чем суть — ты спрашиваешь себя: «Что, если?..». Отсюда все твои беды: «Что, если этот человек на самом деле совсем не такой, каким кажется? А интересно, если?..» Ты задаешь эти вопросы, а зря. Ты не должен думать о том, что могло бы быть интересно. Но как я могу писать что-то, про что знаю, что это не интересно? Не бойся — им твой рассказ будет интересен. По той самой причине, по которой он не интересен тебе. В этом весь секрет. Но тогда как мне понять, что, где, почему?