Майкл Суини - Лекции по средневековой философии. Выпуск 1. Средневековая христианская философия Запада

То, что является первым в нашем познании (Бог), является первым и в реальности. Все знание опирается на Бога как на критерий единства, поскольку мы не способны познать ничего, что не является единым в той или иной степени. В познании отражается та же зависимость, которая существует и в реальности: все зависит от Бога как от причины единства, ведь ничто не может существовать, не будучи в какой-то степени подобным единому [45] Августин: Посмотри на небо, на землю и на море: все, что либо светит наверху, либо пресмыкается, летает и плавает внизу — все это обладает внешними формами, потому что обладает числом. Устрани эти две вещи, и ничего не останется. Где лежит исток их существования, если не в числе. В действительности они обладают бытием, поскольку обладают числом. A. Intuere coelum et terram et mare, et quaecumque in eis, vel desuper fulgent, vel deorsum repunt vel volant vel natant, formas habent, quia numeros habent: adime illis haec, nihil erunt. A quo ergo sunt, nisi a quo numerus? quandoquidem in tantum illis est esse, in quantum numerosa esse (16). . Августин отождествляет форму или единство вещи с её числом: бытие зависит от бытия единым. Однако, поскольку ничто материальное, временное, подверженное изменениям не является вполне единым, все множественное зависит от единого в своем бытии [46] Августин: При рассмотрении же вещей, подверженных изменениям, тебе не удастся постигнуть их ни телесными чувствами, ни умозрением, если только они не удерживаются какой-то внешней формой числа, по удалении которой они распадаются и превращаются в ничто. Не сомневайся в том, что если уж существование этих изменяющихся вещей не прерывается окончательно, но, совершая размеренные движения и принимая различные формы, они как бы отмеряют некие временные отрезки, то существует некая вечная и неизменная форма, которая не удерживается и не распространяется по поверхности, не удлиняется и не изменяется во времени — форма, благодаря которой все эти вещи получают способность быть оформленными; и в соответствии со своим родом они могут составлять материальные числа времени и пространства. A. Si ergo quidquid mutabile aspexeris, vel sensu corporis, vel animi consideratione capere non potes, nisi aliqua numerorum forma teneatur, qua detracta in nihil recidat; noli dubitare, ut ista mutabilia non intercipiantur, sed dimensis motibus, et distincta varietate formarum, quasi quosdam versus temporum peragant, esse aliquam formam aeternam et incommutabilem: quae neque contineatur et quasi diffundatur locis, neque protendatur atque varietur temporibus, per quam cuncta ista formari valeant, et pro suo genere implere atque agere locorum ac temporum numeros (16). . В нашем знании отражено онтологическое первенство Единого: одно и то же является первым и эпистемологически и метафизически. Ничто из того, что не является единичным, не существует и не познаваемо. Если ничто в этом мире не является вполне единичным, то оно познаваемо только через абсолютный критерий единства. Доказательство существования Бога основывается на утверждении познаваемости истины, ведь это знание было бы невозможным, если бы не существовало Бога как абсолютного его критерия. Итак, благодаря этому доказательству мы не переходим от абсолютного незнания о Боге к знанию существования Бога, или от веры в существование Бога к знанию о Его существовании, но от неосознанного знания о Боге мы приходим к осознанному знанию о существовании Бога.

Доказательство Августина обращено ко многим оппонентам. Противореча скептикам, Августин показывает, что в несомненном существовании разума индивидуума заключается определенный исходный пункт познания. И если скептики отвергают всякое обращение к чувствам вследствие неспособности последних дать адекватное представление о мире, то Августин выдвигает определенность вечных истин математики и существования Бога. Скептики, пожалуй, правы в том, что данные органов чувств в очень большой степени индивидуальны; однако существует и другой, более общий мир, доступный человеческому разуму.

Августин противоречит и манихеям, которые считали божественное начало материальным и изменчивым: он утверждает, что Бог целиком и полностью един, поскольку он нематериален и неизменен. Чистый материализм, подобный манихейскому, не способен объяснить общую природу истины.

Споря с глупцом, который считает, что Бога нет, Августин утверждает, что существование Бога не только определенно — оно более определенно, чем существование человеческого Я. Доказательство этого начинается с утверждения бесспорного существования Я. Однако Августин приходит к выводу, что знание Бога предшествует всякому другому знанию. Поэтому знание Бога является основой знания самого себя. Невозможно знать себя, если не знаешь себя как несовершенное единство. Если Бог представляет собой основу всякого познания единства, то условием самопознания будет знание Бога.