Ричард Бах - Единственная

– “Никто не может избавить от проблем человека, главная проблема которого в том, что он не хочет от них избавляться.” Я правильно это поняла? – Спросила она Аткина.

– Точно! – Подтвердил он.

Она снова заглянула в окуляр, обрадовавшись, что начала понимать скрытый смысл. – “И не важно, что мы многое умеем и многое заслужили, мы никогда не достигнем лучшей жизни, пока не сможем ее представить и не позволим себе жить именно так.” Боже, это истинная правда!

– Вот на что похожа идея, когда мы закрываем глаза и думаем о ней!

– Она с восхищением улыбнулась Аткину. – Все скрыто здесь, все взаимосвязи, есть ответы на любой вопрос, который мы можем себе задать. Можно просмотреть цепочку в любую сторону. Это великолепно!

– Благодарю вас, – сказал Актин.

Я повернулся к нашему экскурсоводу. – Тинк! Получается, что идеи приходят к нам из литейного цеха? Со сталеплавильного завода?

– Они не могут быть сделаны из воздуха, – сказала она очень серьезно, – мы не можем делать их из шоколада! Человек доверяет свою жизнь тому, во что он верит. Его мысли должны поддержать его в трудную минуту, выдержать груз вопросов, которые он задает самому себе, а кроме того, бремя тысяч или десятков тысяч всевозможных критиков, циников, любителей разрушать. Идеи человека должны вынести тяготы всех последствий, к которым они приведут!

Я оглядел этот огромный зал с сотнями столов и покачал головой. Да, конечно, наши лучшие мысли всегда приходили к нам в готовом и законченном виде, но я не мог принять мысль о том, что они приходили к нам из…

Очень плохо, когда мы отказываемся от того, во что верим, – сказала Тинк, но еще хуже, когда идеи, в которые мы верили всю свою жизнь, оказываются ложными. – Она нахмурилась и сказала четко и решительно: – конечно, они приходят из литейного цеха! Ео они не из стали. Сталь бы не выдержала.

– Это замечательно! – Воскликнула Лесли, снова углубившись в чтение кристалла. Она была похожа на капитана подводной лодки у перископа. – Ричи, посмотри сам.

Она уступила мне место у микроскопа и повернулась к Аткину. – Я поражена, – сказала она. – Здесь… Все так точно выражено, так хорошо продумано!

– Мы стараемся, – скромно ответил он. – Над этим блоком стоит поломать голову. Это одна из основополагающих идей под общим названием “выбор”, а если в такой идее будет дефект, человеку придется замереть на месте до тех пор, пока он не разберется, в чем ошибка. Наша работа ведь не в том, чтобы останавливать вас, а в том, чтобы помочь вам идти вперед.

Его голос доносился до меня все глуше и глуше – настолько меня захватила картина, скрытая в кристалле.

Она казалась удивительной и в то же время знакомой. Удивительной от того, что разноцветные лучи и сверкающие плоскости моментально превращались в готовую мысль. Знакомой потому, что я был уверен, что уже видел все это, лежа с закрытыми глазами, когда мысли вспыхивают в голове, как падающие звезды.

“Как же мы ловим идеи в сеть? – Подумал я. – Ведь все в этом мире:

от музыки и математики до проклятия и орбитальной станции, все воплощенное в жизнь – это сеть, наброшенная на идею”.

Я заметил фиолетовое мерцание и постарался как можно лучше высказать эту идею вслух. “Неприятности – это еще не самое плохое из того, что может с нами произойти. Хуже всего, когда с нами ничего не происходит!” Я спросил у Аткина: – похоже?

– Слово в слово, – ответил он.

А там, в кристалле, фиолетовый сменился на темно-синий. “Легкая жизнь ничему не учит. А главное в нас – это накопленный нами опыт: чему мы научились и как мы выросли”.

Я увидел изумрудную полоску, проходящую через алмазную грань: “в нашей жизни мы можем найти себе оправдания, или здоровье, любовь, понимание, приключения, богатство и счастье. Мы создаем нашу жизнь, используя мощь сделанного нами выбора. Мы чувствуем себя совершенно беспомощными, когда мы уклоняемся от возможности сделать выбор, когда мы не хотим строить свою жизнь сами”.

Третий уровень соединял эти две плоскости и, казалось, усиливал всю конструкцию. “Каждому из нас при рождении дают глыбу мрамора и резец скульптора.” Рядом плавала параллельная мысль. “Мы можем таскать эту глыбу за собой, так к ней и не прикоснувшись, мы можем раздробить ее в мелкую крошку, но в наших силах создать из нее великое творение красоты.” Параллельно этому: “нам оставлены примеры, созданные всеми другими прожитыми жизнями: законченные и незавершенные, направляющие нас на истинный путь и предостерегающие от ошибок.” А рядом – диагональ, соединяющая конец с началом: “когда наша скульптура почти завершена, мы можем навести последний глянец, отполировав то, что мы начали многие годы назад. Именно тогда мы можем шагнуть далеко вперед, но для этого мы должны научиться видеть сквозь покрывало времени”.