Тамара Длугач: Дени Дидро

Если в 1715–1733 гг. классовая борьба во Франции велась еще в религиозных рамках, и прежде всего вокруг знаменитой буллы Unigenitus [2] Булла Unigenitus (1714) папы Климента XI осуждала янсенизм как еретическое течение и провозглашала главенство церкви над государством. , в которой духовникам предписывалось отказывать в причастии людям, не согласным с этой буллой (что долгое время продолжало служить причиной волнений), то с начала 30-х годов интересы нации выражаются в «светской» борьбе дворянства — парламента — народа. Парламент при этом играл роль той буржуазной верхушки, которая в своих столкновениях с королевской властью всегда шла на уступки в случае серьезной опасности со стороны усиливающегося третьего сословия. А внутри последнего постепенно выделяются его идеологи — литераторы и философы.

Выдвижение на первый план общественной жизни особой группы литераторов было обусловлено той огромной, пока еще недостаточно объясненной ролью, которую играла в политической борьбе Франции книга. Религиозные распри постепенно сменились «книжными» боями, которые велись уже не из-за религиозных интересов. Можно сказать, что книги в это время стали настоящим «духовным оружием» масс. Именно в философских сочинениях обосновывается необходимость политической борьбы, и они с огромным интересом читаются очень широким кругом людей, которые постепенно начинают замечать тесную связь между философским тезисом о «природной» сущности человека и утверждением всеобщего равенства людей. Не случайно парламент, осознавший угрозу старому порядку с этой стороны, решает сжигать наряду с еретически-религиозными также и прогрессивные философские книги. С 1715 г. в Париже вспыхивают настоящие «книжные пожары». И в то же время сам парламент косвенно способствовал распространению атеистических и материалистических взглядов, поскольку перед сожжением каждой книги палач оглашал ее содержание и предъявлял к ней вполне определенные обвинения Генерального Совета. Начиная с 30-х годов XVIII в. в числе приговоренных к сожжению философских произведений были такие бессмертные творения человеческого ума, как «Философские письма» Вольтера (обвиненного в распространении «распущенности, крайне опасной для религии и для гражданского порядка»), «Мысли к истолкованию природы» Дидро, «Эмиль» Руссо, «Об уме» Гельвеция и многие другие.

Сожжение книг не уничтожало идей, высказанных в них, а, напротив, делало и идеи, и книги более популярными. Запрещенные книги тайно переписывались или перепечатывались и распространялись, хотя правительство налагало за это большие штрафы и подвергало виновных тюремному заключению. Они печатались в Голландии и переправлялись во Францию; дело доходило до того, что их можно было приобрести за несколько су буквально у «подножия» парламента; так, «Персидские письма» Монтескьё можно было купить там за 20 лет до официального разрешения на их публикацию. Вольтер, живший в это время в Ферне, специально предназначал свои сочинения для книжечек небольшого объема, чтобы их можно было легко переписать и распространить.

Потребность в философской и социально-политической литературе ощутили широкие слои общества. Причина этого заключалась в том, что если в относительно мирные периоды человеческой истории люди творят ее бессознательно, т. е. не задумываются над течением своей повседневной жизни, а просто действуют по десятилетиями заведенному обычаю, то в эпоху революций, когда на повестку дня выдвигается вопрос о новом способе производства и, следовательно, о новом жизненном укладе, начинает ставиться под сомнение, подвергаться обсуждению то, что прежде казалось бесспорным и привычным. Теперь требуется объяснить, почему человек жил так, а не иначе и соответствует ли это человеческому предназначению. Очевидно, что сама постановка вопроса уже предполагает отрицание старого, ибо когда все считается правильным, подобные вопросы вообще не встают. Эпохи социальных революций, таким образом, представляют собой периоды сознательного участия человека в общественной жизни, сознательного ее переустройства. Вследствие этого во всякой революции — во время подготовки ее и в процессе осуществления — появляются идеологи, отвергающие прежний человеческий идеал и формирующие новый. Так было и во время Великой французской революции: малочисленная вначале группа литераторов и философов положила начало тому мощному духовному движению, которое получило название Просвещения и оказало огромное воздействие на всю дальнейшую культурную жизнь Европы.