Эмманюэль Левинас - Тотальность и бесконечное

В политической жизни человечество понимает себя, исходя из своих дел. Это — человечество людей взаимозаменяемых, взаимные отношения. Замена одних людей другими, изначальное неуважение делают возможной эксплуатацию. В истории — истории Государств — человеческое бытие предстает как совокупность своих творений, — живя, оно само себе наследует. Справедливость заключается в том, чтобы сделать заново возможным выражение, где в не-взаимности личность выступала бы как единичная. Справедливость — это право на высказывание. Может быть, именно здесь открывается перспектива религии. Религия удаляется от политической жизни, к которой не обязательно ведет философия.

Итак, мы считаем, что порвали с философией Нейтрального — с хайдеггеровским бытием сущего, выявлению безличностно-нейтрального характера которого весьма способствовал своими критическими сочинениями Бланшо, с безличным разумом Гегеля, демонстрирующим личностному сознанию одни свои уловки. В философии Нейтрального различные по своим истокам и влиянию идеи объединяются, чтобы объявить о конце философии. Ведь они превозносят подчинение, которого не требует никакое лицо. Обнаруженное еще досократиками. Желание, зачарованное Нейтральным, или желание, понимаемое как потребность — и, следовательно, сведенное к сущностному насилию действия, — ведет к избавлению от философии, находя удовлетворение лишь в искусстве или в политике. Превознесение Нейтральности может выступать как приоритет «Мы» по отношению к «Я», ситуации — по отношению к людям в ситуации. Акцентирование в настоящей книге обособленности наслаждения было продиктовано необходимостью избавить Я от такого положения, при котором философы шаг за шагом разрушали его столь же тотальным образом, как это делал гегелевский идеализм, в котором разум поглотил субъекта. Сущность материализма заключается не в открытии первичного характера ощущения, а в провозглашении приоритета Нейтральности. Ставить Нейтральность бытия над сущим так, чтобы это бытие в некотором роде определяло сущего без его ведома, полагать судьбоносные события вершащимися без ведома сущих — это значит исповедовать материализм. Поздняя философия Хайдеггера становится именно таким стыдливым материализмом. Она отводит откровению бытия место в сфере человеческого обитания между Небом и Землей, в ожидании бога и в окружении людей, помещая пейзаж или «nature morte» в исток человечества. Бытие сущего — это Логос, который не является ничьим словом. Исходить из лица как из истока, в котором рождаются все смыслы, из лика в его абсолютной наготе, в его нищете, не знающего, где преклонить голову, значит утверждать, что бытие осуществляет себя в отношении между людьми, что Желание управляет поступками скорее, чем потребность. Желание — стремление, возникающее не из нехватки, метафизическое, — желание личности.

Бытие — это экстериорность, экстериорность, производящая себя в своей истине, в сфере субъективности, для отдельного человеческого бытия. Отделение осуществляется позитивно как интериорность бытия, соотносящегося с собой и ориентирующегося на себя. Вплоть до атеизма! Это — соотнесенность с собственным «я», которое конкретно конституирует и осуществляет себя как наслаждение или счастье; сущностная самодостаточность, которая, распространяясь даже на исток, раскрывается, превращается в знание; ее наивысшую сущность развивает критика (как овладение собственном участью).

Для метафизического мышления, в котором конечное обладает идеей бесконечного и в котором осуществляется радикальное отделение к одновременно складывается отношение к другому, — мы сохранили термин «интенциональность», «сознание о…». Это — внимание к слову или приятие лица, это гостеприимство, а не тематизация. Самосознание не является диалектической реакцией на то метафизическое сознание, какое я имею относительно Другого. Его отношение к себе не является представлением о себе. Предшествующее любому видению «я», оно осуществляется, опираясь на себя, оно внедряется в «себя» как тело и укрывается в своей интериорности, в своем доме. Таким образом оно совершает отделение позитивно, не выступая в качестве отрицания бытия, от которого оно отделяется. Но именно таким образом оно способно осуществить приятие. Субъект — это гостеприимный хозяин.

Субъективное существование обретает при отделении свои очертания. Внутренняя идентификация бытия, чья идентичность исчерпывает сущность, идентификация Самотождественного, — индивидуация, — не наносит ущерба «отношению», которое мы называем отделением. Отделение — это сам акт индивидуации, возможность, в самом общем виде, для существа, полагающего себя в бытии, полагать себя в нем, определяя себя не путем соотнесения с целым, исходя не из своего положения в системе, а из самого себя. Исходить из себя равнозначно отделению. Однако исходить из себя и даже отделиться — эти события могут осуществиться в бытии только благодаря измерению интериорности.