Баян Ширянов - Срединный пилотаж

Но молодость эта наша не мешала нам быть уже прожжеными торчками. Винтовыми. Варили, мутили, трескались, ебли девок по общагам… Ну и прочее такое…

Но была проблема. Исходник. Если химикаты достать было почти просто. Жили в общаге студенты из хим-вузов, они-то и таскали и стендаля, и тягу фирменную. Ну, и сами приобщались к винтовой культуре: Но речь сейчас не об этом, а о том, как мы навострились совершенно бесплатно доставать то, что нам надо.

Эх, русский народ, русский народ: Широка твоя душа:

С радостью ты бьешь незнакомому человеку ебало, а потом, как пройдет угар от синьки, водовки, али портвея дешевого, готов лобзаться с ним и раны его, тобой же нанесенные, любовно залечивать! А уж по трезвяку кому занедужившему помочь – так то вообще – и просить-то почти не надо. Сам пойдешь ты навстречу болящему и скорбящему. Утешишь, полечишь. И не только лекарством или словом добрым, а нальешь ты больному стакашку водочки, ибо по твоим понятиям – стакашка водочки – первейшее лекарствие.

Вот. Но то лирика. Давайте ж вернемся к реалиям жизни нашей студенческой.

Сидим мы как-то в общаге. В потолки плюем. Нет у нас салюту. Нечем поставиться. И тут прибегает Чевеид Снатайко. Прибегает, размахивая прямоугольничком бумажным. И не просто бумажка то, а настоящая вытерка на салют! Это ее Чевеиду Снатайко в сем-здрах-пункте прописали, чтобы он от астмы лечился!

Но, понятно, что не только он один будет лекарством этим лечиться, а все мы. И не на месяц-другой его хватит, а, при соответствующей обработке, всего на сутки какие-то. Ну, на двое, если хвосты посрубать.

А время уж позднее. Семь только стукнуло. А драги до восьми. Совок, бля.

Мы по бырому одеваемся, зима ж на улице, и ломимся в ту драгу, где неделю назад один из наших салют вырубить смог. Пока один автобус до метро ждали, пока второй, от метро, до каличной, все, кабздец, восемь прибило. Прибегаем – и видим, как тетка дверь аптеки запирает. Мы к ней:

– Ой, пустите, пожалуйста, нам срочно.

А она, стерва:

– Поздно, мальчики, завтра приходите.

И пиздец.

Вот она, нормальная, врачем даденая терка на салют, а хуй втрескаешься! И такое зло нас разобрало, что заляпали мы аптечную витрину, и эту тетку за ней, а она уборщицей оказалась, снежками. Она, падаль, из-за стекла шваброй грозит, а мы-то что? Нам-то по хую! Не вылезет же она нас этой шваброй в одном халате по улицам шугать? Нет, не вылезет. А что нам завтра тут же отовариваться придется – о том мы и думать забыли. Молодежь.

Совершили мы акт мщения и готовы были уж обратно в общагу подорваться. Но тут Чевеид Снатайко намертво в землю заледенелую врос и говорит:

– Мужики, если мы сегодня не вмажемся – сдохну до завтра от оголтения.

А мы-то что? Мы и сами не прочь. Но где взять?

И тут Чевеид Снатайко и предложил:

– А, может, по подъезду пройтись?

– А на хуя?

– Да, салют поспрашивать!

Переглянулись мы. Покумекали и поняли – дело говорит Чевеид Снатайко.

И пошли мы по подъезду. Поднялись на последний этаж. Чевеид Снатайко, как активист, телегу разработал.

Вот он в дверь звонит, его шапка и шарф – у нас. А мы – на полпролета ниже. Слушаем.

– Кто там?

– Ой, извините, пожалуйста! Я сосед ваш снизу.

– Что случилось?

– Понимаете, мы сегодня с братиком в зоопарк ходили. И он простыл. Кашляет, температура поднялась.

– Ой, действительно, беда!

– Я в аптеку побежал – а она закрыта.

– Да: Да:

– Может, у вас лекарство найдется?

– Так у нас много от простуды:

– Вот, мне мама написала какое надо. Салю: Со-лу-тан. Солутан есть у вас?

– Солутан? Не знаю. Сейчас посмотрю.

Пауза.

– Извините. Нет.

– Спасибо большое. Извините, пожалуйста.

– Да, ничего, ничего: Ты попробуй в квартиру этажом ниже заглянуть. Там может быть:

Восемь раз повторялся этот диалог. Разные квартиры, разные вариации. Но в девятой выдали нам салют! Но всего полбанки.

Но это был успех! Фантастический успех!

Ободренные, мы продолжили изыскания. Ко второму этажу девятнадцатиэтажки у нас было уже три целиковых пузыря. Два по половине и пара даже не вскрытых!

А на очередной звонок и начало телеги «братик заболел» дверь, которую

все жильца обычно все же оставляли запертой на цепочку, она вдруг распахнулась. И перед Чевеидом Снатайко возникла тетка. Уборщица драгстера. Та самая, которую мы часа полтора назад закидывали снежками.

– Солутан, говорите? – Наступала она на Чевеида Снатайко. – Солутан, значит? Солутану захотели, наркоманы поганые?!