Александр Смирнов - Как закалялась корпоративная культура

Все жилые комнаты в доме (до наших дней он не сохранился) располагались на втором этаже. Десять комнат с одной стороны и десять с другой. Одна кухня с графиком пользования плитой для каждой семьи, один туалет, куда вечно стояла очередь, и… черный ход во двор, где в основном и проходил наш ребячий досуг. Это – середина пятидесятых годов прошлого столетия. Отец, молодой офицер, служил, мама была дома. Кушали мы строго по висящему на кухонной стене графику приготовления пищи, а вот с туалетом у нас, детей, была проблема. Взрослые терпеливо стояли в очереди, а мы вечно ныли: «Дядя Ваня, тетя Маша, пропусти-и-и-те».

Так что, будучи маленьким мальчиком, я увидел, что, когда ты живешь среди людей, надо уважать тех, кто живет с тобой рядом, и соблюдать принятые правила общежития. Осознал я это уже гораздо позже.

Только у одной (!) семьи из двадцати был телевизор, часто выходивший из строя, – уникальной марки КВН-49 с огромной линзой перед маленьким экраном, в которой был налит глицерин или вода. Телефона не было ни у кого. Когда необходимо было по тревоге вызвать военных, таких как мой отец, то прибегал нарочный – солдатик с запечатанным пакетом или словесным приказом.

Так вот, о телевизоре. Та единственная семья счастливых его обладателей разрешала всем детям нашего дома раз в неделю, в пятницу в шесть вечера, прийти к ним в комнату со своим стулом, тихо сесть и посмотреть мульт-фильм. Мы, малыши, набивались в маленькую комнату и как завороженные смотрели черно-белый мультик на крошечном экране. И как же нам не хотелось уходить из этой волшебной комнаты, где стояло такое электронное чудо весом в тридцать кило!

Когда мне исполнилось пять, отец получил ордер на чуть бо´льшую комнату в двухкомнатной коммунальной квартире на Хорошевском шоссе. Это было здорово! Комната в четырнадцать квадратных метров, кухня десять, длиннющий коридор, газовая колонка в ванной комнате и высокие потолки – 3,75 метра. Но опять же, не было у нас ни телефона, ни телевизора.

В соседней комнате жила семья: бабушка Клавдия Дмитриевна, полковник дядя Володя – ее сын, его жена тетя Вера и их дочь Ирка, которой было два с половиной года, она ходила в садик. У них был черно-белый телевизор на четырех ножках, а их пузатый холодильник ЗИЛ стоял посередине длинного общего коридора. У нас холодильника не было, да и мебель в нашей комнате была довольно скромная. Добрая красивая тетя Вера разрешала мне два-три раза в неделю вечером у них вместе с их Иркой смотреть «Спокойной ночи, малыши!», чему я был несказанно рад.

Так получилось, что в детский сад я не ходил. Почему? Даже моя мама в уже зрелом возрасте мне не смогла этого объяснить. Папа был все время на службе, мама работала кассиром в маленькой булочной на Беговой улице, а я все время был дома один. Если вы помните историю Москвы, то как раз в это время по улицам разгуливал маньяк – знаменитый Мосгаз, и нам запрещали открывать двери кому бы то ни было. Наше поколение еще называли «дети с ключом на шее»: когда мы выходили на улицу, ключ от квартиры и в самом деле висел на шее на веревочке. У меня был точно такой, и когда я возвращался домой, а в квартире никого не было, то долго стоял у входной двери, потому что не мог дотянуться до замка, было высоко. Так я стоял до тех пор, пока кто-нибудь из верхних соседей не проходил мимо и не помогал мне открыть.

Да, уже в пять лет я ходил на улицу один и гулял рядом с домом или во дворе с деревянной горкой посередине. В каждом дворе был дворник, который знал все и всех. Он очень строго следил за порядком, и мы его страшно боялись: у него была огромная метла, а вечером он мог и сообщить родителям о нашем плохом поведении. Наказание было простое – стояние в углу лицом к стене. Два часа. Это правда.

Уже в наши дни я регулярно приезжаю на велосипеде туда, подолгу стою под окнами нашей квартиры номер 85 на втором этаже, непременно захожу во двор, который в детстве мне казался огромным, а сейчас маленький, но всегда очень чистый и аккуратный.

Мы жили довольно скромно. Чтобы было понятнее, скажу, что мандарины мы с сестрой видели только раз в году – на Новый год, когда мама их вешала на елку. Для детей нашего поколения Новый год был настоящим праздником: в этот день мы ели мандарины и шоколадные конфеты. В остальное время о подобных вкусностях мы могли только мечтать. Ну разве что в день рождения что-то еще сладенькое перепадет.

Итак, днем я оставался дома один и, когда все взрослые расходились по своим делам, бродил по длинному коридору, кухне, своей комнате, иногда заглядывая в замочную скважину в соседскую – она закрывалась на ключ. И каждый раз я проходил мимо холодильника. Как-то раз ради интереса открыл дверь этого урчащего «пузача». Напомню, что мне было около пяти.